Книга Тайный дневник Розовой Гвоздики, страница 25 – Лорен Уиллиг

Отлепив от сюртука вьющийся каштановый волос, Ричард сунул его под нос соседке.

— Полагаю, ваш?

— Что? Волос? Оставьте себе!

Мисс Балькур старалась отодвинуться на самый край сиденья.

— Премного благодарен.

Апатично посмотрев на Ричарда, девушка откинулась на подушки. Мисс Гвен снова погрузилась в чтение. Похоже, книга интересная, и Амели прищурилась, чтобы рассмотреть название.

— Вы читаете «Тайны Удольфо» ^[13]?

— Какое тонкое наблюдение, мисс, — едко проговорила мисс Гвен, переворачивая страницу.

— Просто не думала, что вы читаете романы.

— Действительно, не читаю. — Глаза компаньонки виновато забегали, и Селвик понял, что она лжет. — Просто ничего другого в этой карете не нашлось, а не все могут спать в присутствии незнакомого мужчины. — Поддев Амели, компаньонка успокоилась. — Книга очень интересная, но главная героиня мне не нравится: чуть что, падает в обморок.

— Вам стоит написать свою книгу, мисс Медоуз. Что-нибудь из собственного опыта, интересное и поучительное.

На долю секунды глаза Ричарда и Амели встретились. Мисс Балькур уже собиралась усмехнуться, когда ее осенило, что она только что переглянулась с лордом Селвиком. Ну почему он на нее так действует, почему в его присутствии она не может быть собой?!

В такой ситуации остается лишь отвернуться к окну. Неужели Париж так далеко?

Похоже, что да. Когда они въехали в городские ворота, время шло к ужину.

Роббинс погнал лошадей чуть медленнее, но вовсе не из страха перед мисс Гвен (которая после одного из крутых виражей пригрозила ткнуть его зонтиком), а потому что на узких улочках быстрой езды просто не получалось. Мостовую не чинили много лет, и сточные воды текли прямо по улице. Из окон домов то и дело выливали помои, так что приходилось постоянно уворачиваться от зловонных брызг. Хмурые горожане время от времени останавливались, дабы обругать кучера и пассажиров. Словарный запас Амели пополнялся с каждой секундой.

— Очень по-французски!

Мисс Гвен прижала к носу белый кружевной платочек.

— Но ведь в Париже не везде так, правда, милорд? — В голосе Джейн было столько надежды, что Селвик рассмеялся:

— Не бойтесь, мисс, дом вашего кузена находится в гораздо лучшем районе! Однако большая часть Парижа действительно в удручающем состоянии. Бонапарт планирует грандиозную перестройку города, но для осуществления проекта пока не хватает времени.

— Слишком занят покорением мира?

— Уверен, первого консула заинтересуют ваши выводы, мисс Балькур.

Густо покраснев, Амели уставилась в окно.

Последний резкий поворот, за который Роббинс едва не поплатился проколотой почкой, и карета с грохотом остановилась во дворе Отеля де Балькур. Подъездную дорожку забаррикадировал экипаж, довольно старый, неухоженный, забрызганный грязью. Несколько человек выгружали большие коричневые свертки, перевязанные веревкой.

— Почему мы остановились? — возмутилась мисс Гвен.

— Черный экипаж не дает проехать, — объяснила Амели. — Мистер Роббинс, велите им нас пропустить. Скажите, что прибыла сестра виконта.

Набрав в грудь побольше воздуха, Роббинс закричал, чтобы черный экипаж немедленно освободил дорогу хозяйке. Рабочие, выгружающие свертки, и ухом не повели, лишь один из них заявил, что у Отеля де Балькур никакой хозяйки нет.

— Ну вот, приехали! — загремел Роббинс. — Кто же тогда эта молодая леди, если не хозяйка?

Ответом было непристойное французское выражение. Амели, внезапно вспомнив, что ей не полагается знать таких слов, невинно захлопала глазами.

— Что сказал этот человек?

— Он сомневается, что вы сестра виконта, — явно пожалел собеседницу Ричард.

Не растерявшийся Роббинс ответил грубиянам оригинальной фразой на смеси французского и английского.

— Вот именно! — закричала разобравшая английскую часть мисс Гвен.

— Да уж, — не смог остаться в стороне Селвик.

Одно из сравнений, касавшееся органов размножения у верблюдов, оказалось особенно удачным.

— Но ведь это просто смешно, — возразила Амели.

— Конечно, сравнивать бедного верблюда с собой.

— Да я не о том, а вот об этом. — Девушка развела руками, показывая на двор и черный экипаж, но, не рассчитав, шлепнула Ричарда по подбородку. Оценив состояние мисс Балькур, Селвик решил, что шлепок получился случайно. — Разве не видите? Смешно сидеть в карете, когда мы уже приехали. Неужели мы не сможем просто дойти до двери? Мы же не дети и не калеки. Все, иду искать Эдуарда.

Амели распахнула дверцу кареты и собралась выйти. Кто посмел схватить ее за подол?

— Никуда вы не пойдете, — безапелляционным тоном заявил Ричард.

Как же смерить наглеца гневным взглядом, если он держит тебя за подол? Амели вырвала юбку и повернулась к Селвику. Ну, так-то лучше, теперь она выльет на него всю свою ненависть.

— Почему это нет?

Изогнув левую бровь, Ричард показал на двор, где теперь уже все трое рабочих активно участвовали в словесной перепалке с Роббинсом. Страшно не хотелось признавать, но Селвик прав.

— Нельзя же просто сидеть и ждать!

— Правильно, я пойду и все выясню.

— Вы пойдете? — глупо переспросила Амели.

Стоп! Неужели лорд Ричард с ней согласился?

— Я ведь единственный, кто знает вашего брата в лицо.

— Думаете, я не узнаю Эдуарда? — возмутилась близкая родственница хозяина, однако, не будучи уверенной до конца, предпочла негодовать тихо.

В этот самый миг дверь Отеля де Балькур распахнулась, на крыльцо вышел дородный мужчина с пышными кружевными манжетами и стал отчитывать рабочих за то, что они так долго копаются.

Ричард тут же раскрыл дверь кареты:

— Эй, Балькур!

Мужчина поднял голову. Как и Селвик, он был коротко стрижен, но носил длинные баки, которые спускались до самого ворота рубашки. Удивительно, что он может поворачивать голову: белоснежная рубашка жестко накрахмалена, а на шее туго повязан широкий галстук.

— Селвик? — раздался из складок галстука удивленный голос. — Что вы тут делаете?

Боже, это ведь не Эдуард?

Следующие слова Ричарда подтвердили наихудшие подозрения Амели:

— Я привез вашу сестру, Балькур. Кажется, вы про нее забыли.

Амели помнила брата долговязым тринадцатилетним подростком, прихорашивающимся у зеркала. Волосы он убирал в хвост и перевязывал синей ленточкой, а юношеские прыщи маскировал пудрой, которую таскал из маминого будуара. Пятилетней девочке брат казался невозможно высоким, наверное, из-за каблуков, которые тогда были в моде. Однажды Амели прошлась в его туфлях перед гостями. Эдуард так злился…