Онлайн книга «Фаталист»
– Я поразмыслю. Душа все-таки. – Есть еще кое-что. Условие. Возможно, оно вас заинтересует. Но о нем позже. Вы будете сегодня на балу? В девять часов в ресторации, превращенной для этой цели в залу Благородного собрания, должен был состояться бал по подписке, на котором Печорин планировал присутствовать, чтобы познакомиться с Лиговскими – только у них он мог видеться с Верой, не вызывая подозрений. – Непременно буду, – сказал он. – Тогда и поговорим. Стало ясно, что беседа окончена. Раевич обратился с каким-то вопросом к своему приятелю-банкомету, и Григорий Александрович обогнал его. Через несколько минут Грушницкий поотстал от княжны, оставив ее на попечение матери, и поравнялся с Печориным. – Держу пари, она не знает, что ты юнкер, – сказал ему Григорий Александрович. – Небось думает, что ты разжалованный. – Может быть. Какое мне дело? – отозвался Грушницкий. – Ты ее ужасно рассердил. Она считает, что пугать подобным образом дам – неслыханная дерзость. Я едва смог ее уверить, что ты так хорошо воспитан и так хорошо знаешь свет, что не мог намереваться ее оскорбить. – А что она? – Говорит, у тебя наглый взгляд, и ты, верно, о себе самого высокого мнения. – В этом она не ошибается. А ты не хочешь ли за нее вступиться? – спросил Печорин, желая поддеть собеседника. – Мне жаль, что не имею еще этого права. Впрочем, ты сам себя высек. Теперь тебе будет трудно познакомиться с ними. – Грушницкий помолчал, ожидая от Печорина ответа. – Признайся, ты раскаиваешься? – спросил он через минуту. – Если я захочу, то завтра же вечером буду у княгини, – ответил Григорий Александрович. Юнкер скептически хмыкнул. – Посмотрим. – Даже, чтоб тебе сделать удовольствие, стану волочиться за княжной. – Если она захочет говорить с тобой. – Я подожду той минуты, когда твой разговор ей наскучит. Проехали еще немного. – А знаешь, Мэри очень впечатлительна, – сказал вдруг Грушницкий. – Это свидетельствует о тонкости натуры. – Почему ты так думаешь? – О тонкости нату?.. – Нет, о впечатлительности. – Сегодня она сказала мне, что иногда ей кажется, будто за ней подсматривают. – Что это значит? – Следят. Печорин рассмеялся. – Поздравляю тебя, Грушницкий. Барышня прочитала чересчур много романов, и ее воображение развилось слишком бурно. Как ты намерен с этим справляться? Гляди, чтобы она и тебя в конце концов не записала в опереточные злодеи! – Тебе бы все шутить, – недовольно сказал юнкер. – А между тем это – признаки души, глубоко чувствующей и способной к… – Ты часто бываешь у Раевича? – перебил Григорий Александрович. – Чтобы бывать часто, надобны деньги. Играю иногда, но в основном по маленькой. – В тот раз, когда стрелялся Вулич, ты был при деньгах. Грушницкий пожал плечами. – Мне просто везло. – Раевич не предлагал тебе сыграть в какую-нибудь игру, кроме карт? – спросил Печорин. Юнкер настороженно поглядел на него. – Что ты имеешь в виду? – Игру, в которой можно в случае удачи получить сразу… много денег. – Нет, – с подчеркнутой небрежностью ответил Грушницкий. По тому, что он не стал расспрашивать Печорина о подробностях и о том, почему тот вообще завел такой разговор, Григорию Александровичу стало ясно, что Раевич уже предлагал юнкеру пари. Интересно, согласился ли тот. Помнится, Грушницкий мечтал о чем-то подобном: разбогатеть в одночасье и стать, таким образом, достойным женихом княжне. Печорин покинул кавалькаду незадолго до ее возвращения в Пятигорск, сделал небольшой круг и въехал в город с другой стороны. Так его исчезновение не осталось незамеченным маленькой княжной. Переодевшись дома, Григорий Александрович отправился в ресторацию. Он был доволен тем, как продвигаются дела – как в отношении Лиговской, так и в отношении расследования. Раевич явно был замешан если не в самих убийствах, то, во всяком случае, в их предпосылках или организации. Словом, москвич оказался темной лошадкой. К обеду Григорий Александрович заказал розовое шампанское и выпил почти всю бутылку. Столик его располагался прямо перед большим открытым окном, и ему были прекрасно видны часть улицы и площадь, по которой прогуливались отдыхающие. В стороне бил фонтан, и вокруг него сидели дамы с кавалерами. Вся эта картина дышала миром и покоем, но Печорин думал не о красоте кавказского городка, а о том, чего добивался убийца, истязая и умерщвляя женщин. Григорий Александрович не мог понять его цель, и это мешало выйти на след. Он не верил в беспричинную жестокость этого человека и полагал, что злодей должен был иметь оправдание своим поступкам – если не в глазах других людей, то уж во всяком случае в своих собственных. Однако Печорин даже представить не мог, чтобы кто-то в здравом уме стегал женщин кнутом, а затем рубил шашкой! Что, если в Пятигорске действует душевнобольной? Надо бы узнать у полицеймейстера, как тут обстоят дела с ненормальными. Мало ли кто приезжает отдыхать на воды… После обеда Григорий Александрович был вызван к Скворцову. Он застал князя в возбужденном состоянии: тот метался по кабинету, несмотря на преклонный возраст, с большой резвостью. – Ваше превосходительство, мне пока нечем похвастать, – сказал Печорин, войдя в кабинет. – Убийцу вам… – Окаянный! – закричал Михаил Семенович, резко останавливаясь. – Что удумал, разбойник! – Пардон? – поднял бровь Григорий Александрович, не зная за собой вины, чтобы принимать выкрики на свой счет. – Митрий Георгиевич-то, а?! Подсунуть мне хочет казака этого! Что же, он думает, я из ума выжил? Если старик, то и не соображаю ничего? Теперь все встало на свои места. – Вы не считаете, что это может быть делом рук казака? – спросил Печорин. – Шутить изволите, Григорий Александрович? – недовольно поморщился Скворцов. – А мне вот не до шуток. – Может быть, отменить высочайший визит ввиду случившегося? Князь воззрился на Печорина с выражением полнейшего недоумения. – Как вы сказали, голубчик? – Отменить, – сказал Григорий Александрович, уже понимая, что Скворцов на это не пойдет ни при каких условиях. – Это все равно что сразу в отставку подать! – воскликнул князь, замахав на него руками. – Нет-нет, забудьте! Сыщите душегуба, и я в долгу не останусь! – Позвольте тогда откланяться, – проговорил Печорин. |