Книга Бастард бога, страница 29 – Владимир Матвеев

– Это самое малое, чем я сейчас смогу отплатить этому роду за добро, – сказал улыбающийся воин. – А еще, Даринка, попроси своего главу обучить тебя ножевому бою. Сдается мне, что и это он умеет, как никто другой.

Девчушка потрясенно молчала, нежно прижимая к груди подарок. Сзади, обхватив ее за плечи, стояла Медая, на щеках которой были две мокрые дорожки. Сильные, суровые воины стояли перед ними и почтительно разговаривали. Не ерничали, не отвешивали шлепков, не говорили непотребства в их адрес, а общались как с равными, ну, почти равными, ведь они девушки. Ровней воину может быть только воин и то не всякий.

– Спасибо за добрые слова, друзья, – обняв обоих девчат за плечи, поблагодарил Атей. – Медая, гостей принимать будешь?

– Ой, – очнулась девица, украдкой смахнув слезы. – Проходите, гости, проходите мужи. Сейчас мы с Даринкой быстро все устроим.

Два небольших ураганчика заплясали перед устраивающимися перед костром бойцами. Пышка уже успела узнать Атея. Их глава хоть и благородный из благородных (тем более так сказал альв, а альвы в этом толк знают), но довольно неприхотлив в кругу друзей, поэтому может наравне со всеми черпать шулюмку из общего котла. Осталось нарезать холодного мяса, оставшегося с утра, сыра, позаимствованного из запасов Хрока, положить пучок дикого чеснока и лука, который успела собрать Даринка, ну, и хлеба не забыть. Вот и все угощение.

– Доставай, Лайгор, – махнул рукой Хальд. – Пусть по самой маленькой, но надо это дело отметить. Тем более это не то пойло, что подсовывают в тавернах под видом хорошего вина. «Зандийская Заря» – настоящее вино с юга.

Альв аккуратно сорвал с запечатанного кувшина сургуч и налил всем рубиновой жидкости. Совсем немного, на два пальца, а Даринке, так и вовсе разбавленное водой, как и ее главе, впрочем, по его личной просьбе.

– За род Сайшат, – поднял глиняную кружку Северянин.

– За Сайшат, – поддержали его остальные воины, опрокидывая в себя вино.

Ужин прошел тепло и непринужденно. Воины обменивались шутками, делились планами, вспоминали различные истории. Было все, что обычно происходит, когда за одним столом собираются друзья. И пусть эти разумные в таком составе знали друг друга ровно сутки, то, что произошло с ними за это время, сблизило их очень быстро.

Поев, воины немного расслабились, а чего напрягаться, если в окрестностях бродит четвероногий брат Призрака? Отпустили пояса, облокотились кто на тележное колесо, кто на бревно, на котором еще недавно сидели, кто вообще завалился на траву, всматриваясь в темное небо, на котором только-только вышли на свою тропу Ночные Жемчужины.

– Что ж ты, брат, не усмотрел под снегом цветы? – как-то совсем грустно произнес Снори Последыш.

– Ты это о чем, малек? – не понял его Хальд.

– А о том, – приподнялся на локтях Снори. – Ладно, я молодой да глупый, но ты ведь уже пожил, как не мог сразу рассмотреть таких девиц, – кивнул он на Медаю с Даринкой. – Выкупили бы их у Серебрушки, дали волю да оженились бы. И были бы они сейчас не Сайшат, а рода Ледяного Волка.

– Некогда мне по сторонам смотреть было, я на службе был, – улыбнулся Хальд, приняв игру брата и украдкой глядя на сидевших чуть в сторонке девчат, которые, услышав свои имена, навострили ушки.

– Теперь придется или договариваться с главой, или красть, – с усилием пряча улыбку, продолжал спектакль Последыш.

Воины, ставшие невольными зрителями сего театрального действа, тоже старались изо всех сил. Кто опустил голову, кто подпер кулаком подбородок, а кто вообще отвернулся, рассматривая в темном лесу непонятно кого. Лишь бы не сорвать выступление.

– Скорее всего, красть, – поддержал его Хальд. – Глава у них серьезный, можем не договориться.

– Не дамся, – вскинулась со своего места Даринка, хватаясь за рукоять кинжала, который уже висел у нее на пояске. – Я Сайшат, надо будет…

Договорить она не успела, с громкостью треснувшей скалы над поляной грохнул хохот воинов. Если даже предположить (только теоретически), что Сай пропустил врага и он подобрался к стоянке, то теперь он должен корчиться в муках, зажимая свои уши, получившие невероятный звуковой удар.

– Да сядь ты, Иголка, – смеялась вместе со всеми Медая, совсем недавно, но разгадавшая игру братьев.

– А ведь точно, Иголка, – вытирая слезы, сказал Шерк Огниво. – Ишь как вскочила. Правильное имя Призрак родичу дал, как есть правильное.

– Иди сюда, сестренка, – скалился во все свои тридцать два Атей.

Когда красная от смущения Даринка скользнула к нему под бочок, парень продолжил, напустив в голос льда, а в глаза черного тумана:

– А что, сестренка, приедем в Резен, сходим к самому дорогому целителю, для такого случая я денег не пожалею, вылечим ноги Снори и… – В голосе появилась вибрация, лед крепчал. Окружающие были уже знакомы с этими интонациями: – снова их сломаем. Затем опять к врачу, и так раз пять, я думаю, хватит пяти. И если Последыш все это выдержит, будем думать о женитьбе. Как тебе план?

Атей повернулся лицом к Даринке и незаметно мигнул правым глазом, который был ближе к ней. Девушка поняла все моментально.

– Брат, а может шесть раз?

– Не, может не выдержать, а воин он все же справный.

– Хорошо, пять раз, а тогда будем думать, – и уже не в силах сдерживаться, закатилась Даринка чистым детским смехом, который поддержал Атей, глаза которого стали обычными (если их можно было назвать такими), а холод из голоса растаял, словно выпавший в середине лета снег.

– Даринка, по-моему, у нас лучше получилось, чем у этих комедиантов, – легонько пихнул ее в бок Атей. – Смотри, как глазами лупают. И рты пооткрывали – птицам гнезда можно вить.

Последыш и Хальд действительно сидели, вернее один сидел, а другой лежал, с широко раскрытыми глазами и отвисшими челюстями. Первым прорвало Адыма:

– Ха-ха-ха, видели бы вы свои рожи, андейцы. Кто бы мне сказал, что это северяне.

Второй взрыв хохота был, наверное, еще сильнее первого. Только он грохнул не сразу, а нарастал как гул приближающейся снежной лавины, сорвавшейся с вершины высокой горы.

– Да ну вас, Сайшат, – отмахнулся Последыш. – Особенно тебя, Призрак. Я чуть подливку в штаны не пустил, когда услышал твой голос.

– А кто-то, ха-ха-ха, – заливалась в стороне Медая, – пустил. Ха-ха-ха, подливку. Ха-ха-ха, да с кусочками мясца. Ха-ха-ха.

Смех стих, все повернулись в ее сторону. Пышка стояла рядом с крестьянами, бывшими разбойниками, один из которых, пунцовый от стыда, что было заметно даже в ночи, придерживал сзади руками штаны.

– Иди, мойся, паршивец, – кинула она ему чистую тряпицу, штаны и кожаное ведро. – Нечего хвастать содержимым своих портков.

Смеялись все, даже кони (Агат не даст соврать).

Сорвавшаяся с вершины снежная лавина достигла подножия горы.