Книга Повелитель драконов, страница 48 – Корнелия Функе

— Это правда? — спросил Бен. — Про теплые камни? Вы сами проверяли?

Зибеида Халиб улыбнулась.

— Конечно, — сказала она. — Все так и есть, как рассказывает легенда.

Бен провел рукой по древним стенам, задержавшись на каменном цветке орнамента. Потом он посмотрел на Лунга.

— Ты и не рассказывал, что обладаешь такой силой, — сказал он. — А тебе случалось уже кого-нибудь исцелить?

Дракон кивнул и нагнулся к нему:

— Конечно. Кобольдов, раненых зверей — всех, кто становился под мое пламя. Только людей никогда. Там, где мы с Серношерсткой жили, люди думают, что пламя дракона сжигает и разрушает. А ты разве думал иначе?

Бен покачал головой.

— Мне бы не хотелось вам мешать рассказывать красивые легенды, — буркнула Серношерстка, — но вы только поглядите на небо!

Вороны снова подлетели ближе и с хриплым карканьем кружились над куполом гробницы.

— Пора отогнать этих ребят, — Серношерстка присела рядом с Беном на каменного дракона и сунула руку в свой рюкзак. — С тех пор как мы отделались от того ворона над морем, я все время ношу с собой добрую пригоршню камней.

— А, ты хочешь применить слюну кобольда, — сказала Вита Визенгрунд. Серношерстка ответила довольной улыбкой:

— Точно. Вот смотри, — она уже хотела плюнуть себе на лапу, но Мухоножка вдруг соскочил с плеча Бена ей на шею.

— Серношерстка, — взволнованно закричал он, — Серношерстка, пусть Лунг дохнет пламенем на твой камень!

— Это еще зачем? — Серношерстка удивленно посмотрела на него, а потом недовольно сморщила нос. — Чего тебе надо, кроха? Не суйся в дела, в которых ничего не понимаешь. Это чары кобольдов, ясно? — и она снова вытянула губы, чтобы плюнуть на камень.

— Упрямица остроухая! — завопил Мухоножка в отчаянии. — Ты что, не видишь, что это не обычные вороны? Или у тебя глаза только на то, чтобы отличать один гриб от другого?

Серношерстка злобно зарычала на него:

— Что ты болтаешь? Вороны — они и есть вороны.

— Да нет же! — Мухоножка так возбужденно размахивал руками, что чуть не свалился. — Ворон ворону рознь, всезнайка ты наша! И этих воронов ты только разозлишь своими дурацкими камушками. Они улетят и нажалуются своему хозяину. Они расскажут ему, где мы, и он нас найдет, и…

— Не волнуйся так, Мухоножка, — сказал Бен, успокаивающе похлопывая гомункулуса по спине. — Так что же нам делать?

— Пламя дракона! — воскликнул Мухоножка. — Я читал про это в книге. В книге профессора. Оно может…

— Оно может превращать заколдованные существа обратно в то, чем они были раньше, — сказал Барнабас Визенгрунд, задумчиво взглядывая на небо. — Да, так рассказывают. Но с чего ты взял, дорогой Мухоножка, что это заколдованные вороны?

— Я… я… — Мухоножка почувствовал на себе подозрительный взгляд Серношерстки. Он поскорее залез обратно Бену на плечо. Но и мальчик смотрел на него с недоумением.

— Правда, с чего ты взял, Мухоножка? — спросил он. — Только потому, что у них глаза красные?

— Ну да! — с облегчением воскликнул гомункулус. — Конечно. Потому что у них глаза красные. Это ведь общеизвестно, что у заколдованных существ глаза красные.

— Вот как? — Вита Визенгрунд посмотрела на мужа. — Ты слыхал про такое, Барнабас?

Профессор покачал головой.

— У тебя тоже глаза красные, — рыкнула Серношерстка, в упор глядя на гомункулуса.

— Конечно! — сердито ответил он. — А гомункулус, по-твоему, не заколдованное существо?

Серношерстка продолжала подозрительно коситься на него.

— Вы лучше попробуйте, — вмешалась Гиневер. — Что тут долго говорить? Вороны эти и правда странные. Попробуйте, может быть, Мухоножка прав.

Лунг посмотрел сперва на девочку, потом на воронов, размышляя.

— Что ж, попробуем, — сказал он, нагнул шею через плечо Серношерстки и легонько подул голубыми искрами на камушки у нее в лапе. Серношерстка, нахмурившись, смотрела, как гаснут голубые искры, оставляя на камнях слабое бледно-голубое свечение.

— Слюна кобольда и пламя дракона, — пробормотала она. — Посмотрим, что из этого выйдет, — потом она поплевала на каждый камень и тщательно растерла слюну. Вороны подлетели еще ближе.

— Ну погодите! — крикнула Серношерстка. — Сейчас вы у меня получите подарочек кобольда!

Она вскочила на голову каменного дракона, замахнулась, прицелилась и запустила сперва один камушек, потом второй. Оба попали в цель. Но на этот раз они не прилипли. Вороны с яростным воплем стряхнули их с крыльев и кинулись с вышины на Серношерстку.

— Проклятье! — закричала она, одним прыжком укрывшись за спиной каменного дракона. — Желчный гриб и рогатик еловый! Ты мне за это заплатишь, Мухоножка!

Лунг оскалил зубы и заслонил собой людей. Вороны были уже над каменным куполом — и вдруг словно потеряли управление.

— Они превращаются! — закричала Гиневер, выглядывая из-за спины Лунга. — Они изменились, смотрите!

Все увидели, что это правда. Кривые клювы съежились. Черные крылья превратились в панически щелкающие клешни. Маленькие твердые тела беспомощно барахтались в воздухе, приближаясь к неумолимо притягивавшей их земле. Они упали на ступеньку, скатились вниз по разбитой лестнице и исчезли в колючих зарослях у подножия холма.

— Навозник и тонкая свинушка! — прошептала Серношерстка. — А гомункулус-то был прав! — совсем сбитая с толку, она выбралась из-за каменного дракона.

— Они превратились в раков! — Бен недоумевающе смотрел на профессора. Барнабас Визенгрунд задумчиво кивнул.

— Они и были раками, — сказал он. — До того, как кто-то превратил их в воронов. Интересно, очень интересно, правда, Вита?

— Да уж, — ответила ему жена и со вздохом поднялась.

— Что будем с ними делать? — спросила Серношерстка, становясь на ту ступеньку, с которой скатились вниз превращенные вороны. — Поймать их?

— Не надо, — сказала Зибеида Халиб. — Вместе с чарами рассеялось и воспоминание о прежнем хозяине. Они стали самыми обыкновенными животными. Пламя дракона заставляет проявиться истинную сущность вещей. Правда, Лунг?

Лунг поднял голову и посмотрел на голубое небо.

— Да, — ответил он. — Да, это правда. Мне об этом рассказывали родители, давным-давно, но сам я никогда этого не видел. На свете осталось не так уж много всего заколдованного.

У Мухоножки так дрожали руки, что он запрятал их под кафтан. Во что превратился бы он, если бы его коснулось пламя дракона? Дракон почувствовал его взгляд и обернулся. Мухоножка поспешно отвел глаза, но Лунг не заметил его страха. Дракон был слишком погружен в свои мысли.

— Раз эти вороны были шпионами Крапивника, — сказал он, — значит, он их и превратил. Дракон, превращающий водное животное в существо воздушной стихии? — он вопросительно посмотрел на Зибеиду Халиб. Специалистка по драконам задумчиво крутила свои кольца.