Книга Последняя из Стэнфилдов, страница 49 – Марк Леви

Полицейский продолжал читать, иногда качая головой, как будто влез в шкуру сыщика, расследующего дело.

– Пропажу обнаружили около полуночи, когда хозяйка пришла запереть в сейф свои драгоценности. Без пятнадцати час вызвали полицию. За это время они, видимо, успели прийти в себя и определить ущерб.

– Не могла же она щеголять вечером во всех своих драгоценностях! Грабитель не прихватил ничего другого?

– Ничего, – ответил полицейский, помотав для пущей убедительности головой. – О драгоценностях в заявлении нет ни слова.

– По-вашему, это нормально? – спросил Джордж-Харрисон.

– За всю свою карьеру я ни разу не сталкивался ни с чем нормальным. Там поработал профессионал, нисколько в этом не сомневаюсь. Он не стал брать того, что было бы трудно сбыть. Я поделюсь с вами профессиональным трюком и буду вам признателен, если о нем в вашем романе расскажу я, ну, тот, кто будет меня изображать… Хороший сыщик пользуется дедукцией. По протоколам допросов я насчитал человек пятнадцать слуг, работавших в хозяйском доме: горничные, повара, дворецкий, домоправитель, секретарша, даже гладильщица. С ума сойти, не знал, что и такие бывают… Получается, что эти, как их… Ага, Стэнфилды… О чем это я? В общем, эти Стэнфилды были, мягко говоря, люди не бедные. Вы следите за моей мыслью? Тогда продолжу. Такие богатые люди редко носят вместо драгоценностей бижутерию. Грабитель попадает в сложное положение. «Ролекс», жемчужное колье, даже крупный солитер сбыть нетрудно. Но попробуй продать изящную штучку с шестизначной ценой! Тут нужен скупщик со специфической сетью. Камушки вынимают из оправы и чаще всего обрабатывают до неузнаваемости, прежде чем они поступят в продажу. Если у вас нет доступа к особым людям, то к вещицам такого рода лучше вообще не прикасаться.

– Вам доводилось расследовать подобные случаи? – спросила я.

– Нет, но я тоннами глотаю детективы. Я о чем? Если грабитель забрал только деньги, значит, он не знал, что делать с остальным.

– Что еще могло храниться в таком сейфе? – спросил Джордж-Харрисон.

– Например, огнестрельное оружие. Когда оно не зарегистрировано, человек предпочитает о нем не упоминать. Дорогие часы? Их нетрудно толкнуть за бесценок, но в заявлении о них ни слова. Золотые слитки? Бывает, но они объемные и весят килограммов по десять, попробуй улизни с ними незамеченным… Будь Стэнфилды помоложе или принадлежи они к миру шоу-бизнеса, я бы не исключал наркотики, но мне трудно их вообразить с белым порошком на ноздрях…

– Что еще, помимо огнестрельного оружия и наркотиков, потерпевшие опасаются заносить в список похищенного?

– Ничего, тут чаще бывает наоборот. Некоторые, пользуясь кражей, записывают то, чего там отродясь не бывало, и добиваются выплаты страховки. Но это уже не наша епархия, для разоблачения махинаторов страховые компании нанимают частных детективов, а те – люди терпеливые. Рано или поздно хитрецы совершают ошибку. Мадам надевает на ужин в ресторане якобы украденное у нее колье, или в объектив телекамеры попадает висящая на стене гостиной якобы украденная картина.

– Здесь не тот случай?

– На этот вопрос я не могу ответить. Когда махинаторов разоблачают, они договариваются со страховщиком полюбовно: платят отступное, чтобы избежать тюрьмы. Все остаются при своих, тот, кто раньше выигрывал, теряет, и наоборот. Бывает и так, что потерпевшие не включают в список похищенного незастрахованные ценности.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что для могущественных людей ограбление – это унижение. Как ни странно, многие воспринимают это как признак слабости. Поэтому они предпочитают не выглядеть вдвойне лузерами.

– Получается, в тот вечер могло быть похищено что-то еще? – спросил Джордж-Харрисон.

– Если это годится для вашего романа, то можно предположить и такое, но что бы вы ни придумали, не забывайте: похищенное должно быть нетяжелым и незаметным. С другой стороны, если в доме у грабителей был сообщник, то он мог выйти с добычей через кухню или служебную дверь. Решайте сами, что вам больше нравится.

Мы поблагодарили полицейского и уже собирались уйти, но он нас окликнул:

– Минутку, писатели, как вы сдержите обещание, если я не назову вам свое имя?

Я поспешно попросила у него бумагу и ручку.

– Фрэнк Галаггер, два «г». Как будет называться ваш роман?

– Может быть, «Дело Галаггера», – польстил ему Джордж-Харрисон.

– Серьезно? – Полицейский напрасно пытался скрыть свое ликование.

– Еще как серьезно! – ответил мой партнер так убедительно, что я, прощаясь с полицейским, едва не рассмеялась.

* * *

Я наблюдала, как Джордж-Харрисон управляет пикапом, и молчала. У него была такая же привычка, как у моего отца: он опускал стекло и высовывал в окно локоть, вертя руль одной левой рукой.

– Почему вы так на меня смотрите?

– Откуда вы знаете, что я на вас смотрю, вы же не отрываете глаз от дороги? Просто так.

– Вы сверлите меня взглядом просто так?

– Как вам пришла такая мысль?

– О романе?

– Нет, о моей кузине Берте!

– У него на столе лежали две книжки Джеймса Эллроя – «Черная орхидея» и «Секреты Лос-Анджелеса». И я рискнул. У вас действительно есть кузина по имени Берта?

– Вам достаточно увидеть два детектива на столе, чтобы рискнуть? У вас развитое воображение!

– Это недостаток?

– Наоборот.

– Получается, вы сделали мне комплимент?

– Если хотите.

– Ничего не имею против, это первый комплимент за время нашего знакомства.

– Не думаю, что мы по-настоящему знакомы.

– Почему? Я знаю, что вы англичанка, журналистка, у вас есть брат-близнец и младшая сестра, ваш отец очень привязан к своей старой машине, вы сейчас сидите в моей машине и, возможно, имеете кузину Берту. Совсем неплохо!

– Еще как неплохо! Я про вас не знаю даже этого. Как вы догадались, что коп заглотнет наживку?

– Интуиция… Если честно, у меня не было сценария, просто врал напропалую, чтобы не уйти оттуда несолоно хлебавши. Нам с вами повезло: мы наткнулись на человека, которому смертельно скучно.

– И сами превратились в отпетых лгунов. Ужасно не люблю врать! Этот бедняга будет надеяться, что появится в романе, который никогда не выйдет в свет. Уверена, он проболтается: уже сегодня вечером похвастается жене и по нашей вине выставит себя идиотом.

– А вдруг получится наоборот? Вдруг мы дали ему толчок и он сам напишет детектив? Вы утверждаете, что журнал отправил вас в командировку, разве это не вранье?

– Вранье, но небольшое.

– Разумеется, ложь ведь бывает мелкая и крупная.

– Совершенно верно.