Онлайн книга «Царство Флоры»
— Ну да, самые последние в этом сезоне. Редкость. — Вы с детьми по-прежнему один на даче живете? Без жены? — Один пока. Замучился совсем. Нянька, паразитка, права качает. — Сергей Геннадьевич, я хотел вам сказать… Будьте, пожалуйста, осторожны. — То есть? В каком это смысле? — В прямом, — тихо сказал Колосов. — Вот мой телефон, если что — звоните в любое время. — А в чем, собственно, дело? — Три убийства, три трупа — вот в чем дело. Вы что, все еще не осознали, насколько все это серьезно? В кабинете следователь прокуратуры монотонно и неторопливо задавал Балмашову официальные протокольные вопросы, предупредив об ответственности за дачу ложных показаний. Когда Колосов вошел, он как раз расспрашивал Балмашова о его клиентах — Суслове-Козырном, Бойко — и о его знакомстве с адвокатом Голиковым. — Марат очень помог нам, отстоял наши интересы в суде. Я об этом уже говорил. — Балмашов обернулся, глянул на вошедшего Колосова. — А те двое — они просто покупали и заказывали у нас цветы. Колосов встретил его взгляд. Итак… Что скажешь? Вновь повторишь все прежнее, как заигранную пластинку? Он мысленно прикинул — мог ли Балмашов поднять труп Голикова, засунуть его в багажник, затем там, на берегу канала, тащить его к дереву? Еще как мог, силой, ростом его бог не обидел. Следов волочения на траве не было обнаружено, выходит, он нес тело на себе. А если так, где-то должна быть одежда вся в крови. Не вымазаться он просто не мог — в крови, из которой растут цветы — анемоны… Растут все эти амариллисы, гиацинты, крокусы, смилаксы, нарциссы, подсолнухи… Он почувствовал, что ему душно, тесно в одном помещении с этим человеком. Он сидел перед ними, сейчас он был в пределах досягаемости. Но прямых доказательств у них не было. А «Царство Флоры» — что это такое, разве годится оно в качестве доказательства в суде? — Вы великий спец по цветам, Андрей Владимирович, — сказал Колосов. — Какой букет соорудили для товарища. Я прямо залюбовался. А вы, наверное, очень любите цветы. Не растения, а сами цветы, так ведь? Балмашов усмехнулся: — Отвечу вам словами Бунина: «Я всю жизнь отстранялся от любви к цветам. Чувствовал, если поддамся — буду мучеником. Просто взгляну на них и уже страдаю. Что мне делать с их красотой?» — Страдаете, мучеником боитесь стать. Чего ж мучиться-то? Значит, цветы для вас просто материал, товар? — Нет, не совсем, — Балмашов снова усмехнулся. — Помните, вы мне еще свои стихи читали там, в Воронцове. Я так понял, что цветы для вас — как люди, совсем как люди. Следователь прокуратуры отодвинул от себя клавиатуру компьютера. Ждал, не вмешивался. — Так и есть. Я же флорист. Это мое призвание. — Вы поменяли замки в доме? — Нет. Знаете, я вспомнил, у меня же проведена охранная сигнализация. Я могу сдавать себя и свой дом на ночь под охрану. — Уже сдавали? Балмашов пожал плечами. — Вы нашли убийцу Марата? — спросил он. — Ищем. А кто вам сообщил о его убийстве? — Сергей. Вы же его допрашивали. — Я был у него в гостях, так же как и у вас. А вы всегда просите его сопровождать вас в такие учреждения, как наше? — Я в таких учреждениях всего второй раз в жизни. — Мы ищем не только убийцу, но и того, кто на вас напал. На вас ведь напали? — Да, на меня напали. И вы меня об этом сколько раз уже спрашивали. Я не понимаю, вы не верите мне, что ли? Колосов помолчал. Потом продолжил нейтрально: — Мы ведем розыск, Андрей Владимирович. В прошлый раз вы говорили, что в ночь нападения гуляли у озера. — Я не гулял. Я объяснял вам — я решил пройтись перед сном. Мне нужно было увидеть некоторые прибрежные участки. — Ну да, в лунных лучах, при свете фонарика. Я помню, помню. Вы частенько жертвуете сном ради прогулки? — Я вас не понимаю. — В тот вечер, когда мы виделись с вами в Воронцове, точнее, в ту ночь, вы ведь тоже совершили прогулку, точнее, поездку. — Поездку? — Ну, как же, на машине-то, соседи еще «Мерседес» ваш видели на дороге поздно ночью. — Это не была прогулка. — Дело, значит, погнало из дома неотложное? — Мне пришла в голову идея. Внезапно, неожиданно. Это был порыв вдохновения. — И куда же вы поехали, если не секрет? — А почему это вас интересует? — Как раз в эту ночь был убит ваш знакомый адвокат. — А, понятно… Я так и думал. Сережу вы тоже спрашивали, где он был, что делал. — Он вам рассказал о нашем с ним разговоре? — Сразу же. Мы ведь друзья. — Куда вы ездили ночью? — В Старогрязново. — К Гурнову в оранжерею? — Нет, не в оранжерею. Я осматривал участок. — Ночью? — Там идеальная подсветка. Я не мог ждать до утра. Идея требовала выхода. Вы видели, какой там сейчас пустырь? — Ничего себе пустырь. Имение загородное. — Безвкусица сплошная. Гурнов ничего не смыслит в красоте, но хочет ею обладать. Хочет жадно. — А-а, я вспомнил: олигарх Гурнов живет на белом свете лишь для того, чтобы давать вам средства и возможность выражать себя творчески… — Он хочет, чтобы я занялся ландшафтным дизайном, устроил ему парк. И я согласился. Я покончу с тем безобразием, которое там сейчас, сделаю свой собственный парк, по своему проекту. Такой, как я его вижу, представляю. Я начну с нуля. Дворянские усадьбы, английские парки, сады русских бар — ничего этого давно уже нет. Я создам нечто совершенно новое. Если потребуется, в корне изменю ландшафт, заставлю насыпать холмы, проведу канал, вырою пруды. Гурнов даст денег на все, он обязан… он должен… Он живет только потому, что я этого хочу, лишь для того, чтобы я, я мог создать то, что будет восхищать и через сто, и через двести лет. Наперекор всему — нашему климату, нашему менталитету, назло нашей национальной тяге к разрушению, к хаосу. — Ночью вы поехали в Старогрязново, чтобы насыпать холмы и проводить каналы? — Не иронизируйте. Ночью порой лучше видишь главное. Детали — да, днем, а главное… У меня внезапно возникла идея. Меня осенило. Я должен был посмотреть, сравнить. И я поехал. Строгрязново… название-то какое, вы подумайте. Оно сотни лет было «грязным». А я устрою там райский сад, Эдем. — Охрана может подтвердить, что вы были там? — Я не въезжал в ворота. Не хотел никого беспокоить. Это же чужое владение. Я остановился на берегу реки. Там забор не мешает видеть все как на ладони. |