Онлайн книга «Три богини судьбы»
|
– Кем велено? – Догадайтесь с трех попыток. Вам все понятно? Велено кончать. Иначе двадцать четыре часа на сборы и вон из Москвы. Мы вас предупредили. Мать после их ухода сидела в зале. Там с ней был только Тимофей. Она уже тогда особо выделяла его. Потом она ушла к себе и снова надолго заперлась. Среди ночи их разбудил ее страшный вопль. Но они не спустились вниз, сидели по своим комнатам в темноте, тревожно прислушиваясь, зная, что нельзя беспокоить ее там, в ее полуночном затворничестве, и нельзя зажигать света – нигде, во всем доме. Иначе – беда. Мать вышла на следующее утро, и на руках ее снова были бинты. Пятна крови пестрели на ковре, их потом отмыли с порошком. Две любимые материнские канарейки (их клетка была в комнате) сдохли, не пережив той ночи. Тимофей закопал их трупики во внутреннем дворе. А через пару дней по Москве пополз слух, что Андропов помещен в ЦКБ, что-то очень серьезное с почками. Из больницы, как известно, больше он не вернулся. ЗАЧЕМ ВСЕ ЭТО ВСПОМИНАТЬ? КТО ЗНАЕТ – ЗАЧЕМ… Дубовые панели, сияющие витрины, жирный крем, приторный, как поцелуй… Августа тем временем ходила вдоль винных стеллажей, выбирая вино и коньяк. В этом отделе больше всего было иностранцев и вообще мужчин. Один – полноватый, крепкий, ровесник по возрасту, – кажется, поглядывал в ее сторону с интересом. – Советую взять армянский. – Спасибо за совет. – Вашему мужу понравится. – Я не замужем. А вы не видели тут где-то на стеллажах «Массандру» и этот… все время забываю, как он назывался… портвейн «Красного камня»? Мужчина прошел к дальнему стеллажу. – Вот здесь, пожалуйста. – Еще раз большое спасибо. – Простите… мы не встречались раньше? Вы мне кого-то напоминаете… Он был крупным мужчиной, хотя и не таким высоким, как хотелось бы, и, кажется, ужасно стеснялся. У него были слегка оттопыренные уши, что делало его похожим на школьника, переминающегося у классной доски с ноги на ногу. «Мы не встречались раньше?» – классический прием съёма. Однако на «съёмщика» обеспеченных дам он не был похож. Мясистое лицо обрамляла аккуратная модная бородка, вместо ботинок – кроссовки. – Люблю сюда приходить, – сказал он Августе. – Хлеб здесь очень вкусный. – Да, точно, и пирожные. – Однако все дорого. – И не говорите. – Берут и за место, потому что ГУМ, и вообще за… не знаю, за память, что ли… за удовольствие детство вспомнить, – незнакомец указал на горку, сложенную из синих банок сгущенки. – Везде можно купить, но только тут стоишь и вспоминаешь, как лет этак тридцать назад тайком от матери варил вот такую банку… Чтоб была сгущенка-варенка, а она ка-ак у меня бабахнула, словно граната, и к потолку прилипла. – Надо же… А я на печенье «Юбилейное» здесь всегда смотрю. В детстве это было что-то вроде хлопьев – разломаешь на кусочки и молоком зальешь, сладко, объеденье. – Вы очень элегантная женщина. Вы, наверное, спортсменка? – Совсем нет. – У вас такая спортивная фигура. Я сам раньше спортом занимался – боксом. Ну а теперь только на силовых тренажерах. – Что вы говорите… – У нас свой небольшой бизнес семейный… Я в Подмосковье живу. А вы москвичка? – Да. – А тут, в ГУМе, сейчас москвичей мало. Москвичи – настоящие москвичи – сейчас по домам сидят. – Ну почему? С чего это вы взяли? – Так, наблюдение жизни. Меня зовут Петр… Петя как-то уж и не по возрасту, а ваше имя? – Августа. Можно Августина. – Вы очень элегантная и красивая. А могу я спросить… – Простите, мне надо идти, вон моя сестра. – Это кто еще такой? – спросила Руфина, когда они вышли из гастронома. – Понятия не имею. Сколько коробок ты набрала! – Так что же ты ждешь? Помоги. – Давай отнесем это все в машину, потом вернемся, походим тут еще по магазинам, а после кофе выпьем где-нибудь, – Августа забрала у старшей сестры почти все покупки – она была сильной, ей было не тяжело. – Хорошо, только надо не опоздать домой. У нас сегодня прием с четырех часов. Уходившись по ГУМу так, что они уже не чуяли под собой ног, купив черные замшевые туфли для Руфины и несколько пар трусов для сестры Ники, они зашли на второй этаж, в кафе над самым фонтаном, сели за столик на галерее и сделали заказ. – Я есть хочу до смерти, – Августа смотрела меню, – а у них тут только салаты, омлеты… Ничего мясного. Слушай, надо следить, чтобы она носила белье аккуратно. Руфина кивнула. Речь шла о Нике. – То есть чтобы она вообще всегда его носила. А то ведь она часто забывает. – Что ты от нее хочешь? Ты же знаешь ее. – За столько лет можно было понять, что надо носить трусы, когда в доме толчется с утра до ночи столько народа, – Августа хмыкнула. – Я, что ли, обязана следить за ней? – И я не обязана. – Ты ей сестра. – А ты тоже не… Ладно, я поговорю с ней, внушу ей. Мы должны на какие-то вещи закрывать глаза, не травмировать ее по пустякам, иначе она сорвется, помнишь, как было в тот раз… А если она сорвется, то пострадает наше общее дело, которое, кстати, кормит нас, приносит нам деньги. – Смотри-ка, а он тоже тут, – усмехнулась Августа. – Этот тип… поклонник из винного отдела. Вон за тем дальним столиком, и сюда смотрит. Руфина достала из сумки модные очки, нацепила их и, нисколько не смущаясь, обернулась, разглядывая назойливого незнакомца. – Ничего, вроде солидный, и по возрасту тоже… Живот пивной. – Петр. – Успел уже имя свое сказать тебе? – Успел, успел, – Августа обернулась и помахала поклоннику. И, словно только дожидаясь от нее поощрения, он быстро поднялся из-за столика и подошел к ним: – Здравствуйте еще раз. – Вот это моя сестра Руфина, – сказала Августа. – Очень приятно… Петя, – мужчина совсем засмущался, зарумянился, но быстро взял себя в руки. – Извините, я подумал… Вот там внизу в театральной кассе билеты были. Я купил два… хорошие места… Я подумал, а вдруг вы не откажетесь. Вот – это для вас, – он буквально всучил Августе билет. – Да что вы, зачем? – Хотелось бы продолжить знакомство. Очень хотелось бы. – Какой спектакль, на какое число? – На завтра, начало в семь, я буду ждать вас у театра. – Так какой все-таки спектакль? – вмешалась Руфина, третья лишняя. |