Книга Мир, где нет тебя, страница 65 – Екатерина Риз

– Это означало бы поступить так, как хочет Слава. И поступать так в дальнейшем. За это он будет со мной милостив и, возможно, даже щедр. В том варианте, который он посчитает правильным. Я официально стану его бывшей женой, и он будет всеми возможными способами демонстрировать свою терпимость и лояльность по отношению ко мне. Уважительно и натянуто улыбаться, как он это умеет. Хотя, вследствие последних событий, его уважения хватит ненадолго. Все наши друзья и знакомые потеряют ко мне интерес, будут кивать в знак приветствия и отворачиваться. Да и сомнительно, что мы часто будем встречаться, потому что Слава ограничит меня в финансах, а уж тем более в связях. Чтобы контролировать меня. Не потому, что я ему ещё интересна, а чтобы контролировать. И диктовать условия. До тех самых пор, пока Соне не исполнится восемнадцать. И все эти годы видеть я её буду от раза к разу реже. – Она повернулась к Ивану. – Это то, что меня ожидает, если я сдамся на его, так называемую, милость. Желания мало.

– Хороший у тебя муж.

– Никто не застрахован от подобного исхода. Так что, ты зря иронизируешь.

– Хочешь сказать, что он не был таким?

– В начале отношений всё по-другому. И человек, к которому ты… привязываешься, вызывает лишь положительные эмоции. И верить хочется в лучшее. У нас было также. Разве нет?

От этого вопроса, Иван неожиданно занервничал. С дивана поднялся.

– Не знаю. Я не помню.

Лана смотрела на него, а Иван сам не понимал, сказал он ей правду или же соврал. И ей, и себе. Лану его слова царапнули, прямо по больному, живому, где-то глубоко внутри, хотя, наверное, не должны были. После стольких-то лет. Но она обязана была согласиться с ним, поэтому кивнула.

– Наверное, ты прав. Прошло слишком много времени. – Лана сделала шаг назад и прислонилась спиной к перилам. – Но я тебе благодарна.

Он поморщился, неприятно.

– Ты от меня не ждала банального сочувствия?

– У тебя могут быть неприятности.

– Из-за сегодняшнего?

– Я говорю о Лесе.

– А, так теперь мы говорим обо мне!

– Я не собираюсь говорить о тебе… тем более, лезть к тебе в душу. Просто сказала… – Сама потерялась в собственных выводах. И в итоге, сказала: – Она хорошая.

– Тебе откуда знать?

Несколько смущённо пожала плечами.

– Нина говорит, её мнению я доверяю.

– Сдуреть можно. – Иван почувствовал раздражение. Лана заметила, что он напрягся, странно повёл шеей, и это означало, что с опасной темы пора сворачивать.

– Пожалуй, я пойду спать.

– Как? – Иван развёл руками и издевательски усмехнулся. – Мою личную жизнь ты обсудить не хочешь? Я тебя выслушал.

– Сомневаюсь, что ты мне расскажешь. Ты никогда не любил долго говорить о том, что чувствуешь.

– То есть, я бесчувственный?

– Ваня, я сказала совсем не это!

– Я хочу развёрнутого ответа.

– Чтобы поругаться? – Он упрямо молчал, и она разозлилась. – Хорошо, если хочешь знать, я на самом деле так считаю. Наш брак развалился из-за того, что мы никогда с тобой ничего не обсуждали. Мы не решали проблемы, не обговаривали их, и не искали компромиссы вместе. Я понимаю, что мы оба были молоды тогда, не умели, да нам даже в голову это не приходило сесть и поговорить, мы только ругались. Для этого необходимо повзрослеть.

– Ты повзрослела?

Лана нервно сглотнула.

– Если ты спрашиваешь, разговаривали ли мы со Славой… о своих чувствах, то да. И это помогало, Ваня!

– Я вижу! Помогло так, что ты едва ноги унесла!

– Но мы прожили семь лет! А это долго, чтоб ты знал. А с тобой развелись через год, потому что только орали друг на друга!

– Ты орала, – подсказал он, причём с удовольствием.

– А ты был идеальным мужем!

– Я тебе не изменял, – сказал он. Практически равнодушно. А вот Лана почувствовала так, будто он ударил её в грудь. Кинжалом.

– Ты идиот, – сказала она.

Иван кивнул, не собираясь с ней спорить. Но когда Лана развернулась и торопливо направилась вверх по лестнице, схватил её за руку, заставил спуститься.

– Сбегаешь?

– Знаешь, я уже успела пожалеть о том, что пришла в твой дом.

– А что вернулась, пожалела?

– Тебя это беспокоит? Насколько мне плохо из-за развода? Насколько мне больно, в какой степени отчаяния я нахожусь?

– Ну, раз я не видел тебя после нашего развода, мне интересно, что ты чувствуешь сейчас.

– Я всегда знала, что ты псих. Тебе всё это нравится, правда? Ты ведь рад тому, что я приехала, что у меня снова ничего не получилось.

– Я не рад этому.

– Тогда что?

Он дышал ей прямо в лицо.

– Я не хотел, чтобы ты возвращалась.

– Значит, тебе не повезло, – проговорила она тихо. Попыталась освободить руку, покрутила запястьем. Иван смотрел на неё в упор, будто испытывал, проверял, сколько усилий она готова приложить для того, чтобы сбежать. И в его взгляде не было ничего, что бы указывало на его интерес или желание. К ней, как к женщине. Он попросту издевался, эксперимент проводил, сводил какие-то счёты. И это захотелось остановить, оставить за собой последнее слово, и Лана, прежде чем успела подумать о том, что делает, поднялась на одну ступеньку лестницы, чтобы быть выше, и Ивана поцеловала. Ей захотелось ему досадить. Захотелось увидеть его реакцию, понять, что он всё-таки не так сильно ненавидит, и не так нетерпим по отношению к ней, как пытается ей показать. Глупый поступок, повод для очередного взрыва мужского раздражения, но Лана совсем не ожидала, что Иван замрёт, обескуражено глядя на неё. И смотреть будет так, что ей станет стыдно, и она себя, в который раз за этот вечер, почувствует полной дурой. Иван разжал пальцы, отпуская её руку, а взгляд по-прежнему растерянный.

Лана поднялась на ещё одну ступеньку, неловко кашлянула и торопливо проговорила:

– Извини. Просто хотела, чтобы ты замолчал.

– Я замолчал, – подтвердил он.

Больше ничего не говоря, Лана кинулась вверх по лестнице. Зажмурилась, ненавидя себя за дурацкий спонтанный поступок, хотелось сжать кулаки, заорать и ногами затопать. Но в коридоре, избавившись от его взгляда в спину, остановилась. Да что за проклятие?..

Она повернулась, поняла, что Иван поднялся по лестнице вслед за ней, и в одну секунду решила пустить всё на самотёк. И когда он подошёл и притиснул её к стене, даже облегчение почувствовала. Больше не нужно было злиться, эту злость маскировать и копить её, чтобы со стороны казаться неприступной и несгибаемой. Можно было даже притвориться, что она сдалась под его натиском, а на собственную вину и вырвавшееся наружу желание, закрыть глаза. К тому же, воспоминания нахлынули. О его губах, поцелуях, запахе его кожи. Прикосновение рук. Лана так долго пыталась всё это забыть, что в какой-то момент стала считать сном, который время от времени возвращается, накрывает непонятной тоской, и также незаметно уходит. Уходит в прошлое, а она остаётся жить в реальности, где всего этого давно нет.