Книга Закон подлости, страница 44 – Екатерина Риз

- Замолчи, - снова попросила её Маша. Поднялась и из кухни вышла. Но крикнула: - Мне Стас звонил вечером, а я не слышала! Ты понимаешь? Он звонил, он хотел что-то сказать, а я в это время!..

- А ты в это время ему со всей страстью мстила, - воодушевлённо закончила Наташка и тут же добавила: - Как же мне всё это нравится!

- Потому что ты испорченная!

- Возможно. Я бы на твоём месте не убивалась.

- Не сомневаюсь.

Как говорится, чужую беду руками разведу. Маша тоже не раз и не два давала советы насчёт личной жизни подружкам и приятельницам. Со стороны казалось, что лучше знаешь, больше понимаешь, но когда у тебя внутри всё узлом закручивается, мыслить рационально трудно. И чужие советы воспринимаются, как вмешательство в сокровенное. В чём никто, кроме тебя, не смыслит и не разбирается. Вот и Наташка решила, что может ставить оценки Стасу и Харламову, соревнование им устроила.

Маша закрылась в ванной, сняла мятое платье и остановилась перед большим зеркалом, на себя смотрела. И снова задавалась одним и тем же вопросом: что она натворила? А следом напрашивался другой, более серьёзный и страшный: каковы будут последствия её безрассудности?

Она была виновата, без сомнения. Понимала, что совершила огромную ошибку, что всё испортила и теперь непонятно, как встретиться со Стасом и посмотреть ему в глаза, но в то же время внутри не было пустоты. Пугающей, тянущей, которая приходит с чувством вины и отчаянием. Маша себя не казнила, просто понимала, что неправа. Но прошлая ночь… нельзя взять и возненавидеть себя за то, что принесло удовольствие и удовлетворение, даже психологическое. Что Дмитрию Александровичу удалось превосходно, так это избавить её от мыслей о Стасе. По крайней мере, на эту ночь, и именно за это Маша вину и чувствовала. Какая же это любовь, та самая, огромная, которую она себе нарисовала и разукрасила во все цвета радуги, если в трудный момент, она взяла и отвлеклась на другое, на другого. И чувствовала рядом с ним лёгкость и полёт. И только наутро осознала масштаб произошедшего.

В дверь ванной стукнули кулаком.

- Маш, тебе Стас звонит, - проговорила Наташа из-за двери.

Она протёрла ладонью запотевшее зеркало.

- Не отвечай. Не хочу с ним говорить.

Наташа спорить и что-то ещё говорить не стала, а Маша скинула последнюю деталь нижнего белья, ступила в ванну и опустилась в горячую воду. Глаза закрыла. Хотя бы несколько минут ни о чём не думать.

- Телефон у тебя названивает и названивает, - пожаловалась Наташка, когда Маша из ванной вышла. – По-моему, не только Стас тебя домогается. Кстати, ты на Харламова какой рингтон поставила? – смехом поинтересовалась она.

- Не влезай – убьёт, - мрачно отозвалась Маша.

- Оригинально. А на Стасика так «солнышко» стоит? Это «солнышко» мне порядком поднадоело, чтоб ты знала.

- Завела бы себе своё «солнышко» и выбирала рингтоны.

- Какая ты злая сегодня.

- Я просто хочу спать. У меня похмелье.

- Похмелье, усталость, бурная ночь… Интересно ты живёшь, Маня.

Маша кинула в веселящуюся подругу маленькой подушкой с кровати. Наташка фыркнула и из комнаты её вышла, дверь за собой прикрыла. А Маша опустилась на кровать, потянулась за телефоном. Стас на самом деле звонил, дважды, пока она была в ванной. При виде его имени на дисплее, в груди и в боку явственно закололо. Странная реакция. Маша вздохнула, поторопилась закрыть историю звонков с этого номера. Помимо Стаса звонила мама, тоже дважды, что было странно. Если мама набирала её номер несколько раз за короткое время, это означало, что произошло нечто неординарное, и родителям следует перезвонить. На что, в данный момент, не было совершенно никакого настроения. Маша посидела несколько минут в тишине, удобно расположившись на подушках, набиралась сил на разговор с родителями, краем сознания раздумывая о том, что скажет Стасу, когда… если тот снова позвонит, но все эти мысли решительно вытесняла другая, интерес: Харламов ей позвонит?

Перед её уходом он говорил о том, что секс совершенно не влияет на его предложение о работе и заинтересованности в ней, как в юристе. Но эти слова он сказал вскоре после того, как проснулся с ней в одной постели. А когда пройдёт день, два?.. Он встретится с племянником, лицом к лицу, что будет тогда? Интуиция Маше подсказывала, что крайней во всей этой ситуации окажется именно она. Как бы сказала Анна Александровна: она беспардонно влезла в их семью, и портит отношения между близкими людьми. Во всём и кругом виновата.

За всеми этими мыслями Маша как-то незаметно закрыла глаза, позволила телу расслабиться, и, видимо, начала засыпать. Потому что когда телефон в руке завибрировал, вздрогнула, глаза открыла. В первый момент испугалась, что это Стас, а она так и не подготовилась к разговору с ним. Но звонила мама. Третий раз за последние полчаса, это не предвещало ничего хорошего.

- Маша, у тебя всё хорошо? – голос матери звучал звонко и нервозно. Маша даже испугалась, что причина её нервозности именно в ней. Ответила осторожно.

- Хорошо. Я… занята была.

Галина Ивановна выдохнула.

- Я переживала. Выходной день, а ты к телефону не подходишь.

Голос матери звучал расстроено, но внушительно, сразу становилось понятно, что дело совсем не в том, что Маша пару раз не ответила на её звонок. Поэтому Маша спросила:

- Мама, а у вас всё хорошо?

- Нет. – Галина Ивановна коротко ответила и замолчала. Но пока Маша хмурилась, наполнялась беспокойством и принимала более-менее сидячую позу на мягкой постели, продолжила: - Маша, у нас случилась беда. И я совершенно, совершенно не знаю, что делать.

- Мама, что случилось? Что-то с папой?

- Это что-то с твоим папой произошло ещё при рождении, у него перестало работать сознание!

Маша выдохнула, с некоторым облегчением. Раз мама ругает папу, значит, всё не так страшно, по крайней мере, ничего смертельного.

- Что он натворил?

- Это не он. – Галина Ивановна сбавила тон, и следом печально проговорила: - Это Света. Маша, она беременна.

Маша молчала, обдумывала. После чего лицо ладонью потёрла, сгоняя с себя остатки сонливости и усталости. Но на всякий случай решила переспросить:

- Как это?

- А вот не знаю как! – снова заголосила мать в явной панике. – Маша, я совершенно не знаю, что делать!

- Мама, подожди!.. Ты уверена? Точнее, она уверена?

- Уверена! Эта паразитка, эта паразитка три месяца скрывала!

- Господи… А кто отец?

- Глеб Голиков. Племянник Мишиных.

Глеба Голикова Маша отлично помнила. И от этого всерьёз нахмурилась, и решила уточнить:

- А сколько ему лет?

Галина Ивановна прямо ответить не смогла, не хватило выдержки, и вместо этого она дочь оповестила: