Книга Закон подлости, страница 68 – Екатерина Риз

- Чтобы контролировать мою жизнь полностью?

- Считай, что так.

Дима шагнул через порог, едва не сбив при этом Машу с ног. Она поспешно отступила от двери, решив не записывать своё отступление на слабость. Харламов был заметно пьян, и шёл напролом. Пришлось впускать его в квартиру и запирать за ним дверь. Правда, наблюдала за пьяным начальником Маша с настороженностью. Диво дивное – не контролирующий себя Дмитрий Харламов.

- Надеюсь, ты не на машине приехал?

- Меня гаишники поймали. Представляешь, какая скорость? Я ещё с места тронуться не успел, а они уже тут как тут. Пришлось брать такси.

- Хорошо хоть такси.

Дима стоял посреди тесной прихожей, оглядывался. В какой-то момент его немного качнуло, и он привалился плечом к стене. Потом почему-то шёпотом спросил:

- Ты одна?

- Наташка на работе.

Она проскользнула мимо него, но затем обернулась, попыталась отнять у Димы бутылку. В ней плескалось меньше половины. И это виски. На Дмитрия Александровича можно было взглянуть с уважением.

- Отдай мне.

- Мань, выпей со мной. – Дима прижался виском к стене, на Машу смотрел.

- Ты за этим приехал?

Он вздохнул.

- Что ж ты не душевная такая?

- А ты что такой пьяный?

- Я не пьяный. – Харламов головой замотал. – Я немного выпивши.

- А, так это промежуточное состояние?

Он не ответил, хмыкнул после её замечания. Руку протянул, зацепил пальцем молнию на её кофте. Маша поспешно отступила, правда, его руку с груди пришлось скидывать.

- Перестань.

- Ненавижу это слово в твоём исполнении. – Руку он всё-таки убрал, от стены достаточно уверенно отлепился и прошёл мимо Маши на кухню. Правда, дёрнул дверь комнаты, но от Наташкиной спальни Маша его погнала. Харламов продолжал оглядываться, а Маша за ним наблюдала. Потом всё-таки спросила:

- Ты поругался с сестрой?

- Из-за тебя?

- Почему из-за меня? Я просто спросила.

Он сел на стул у окна, ноги вытянул. Смотрел теперь на Машу снизу вверх. Почему-то щурился. А ей вдруг захотелось протянуть руку и пригладить ему волосы. Уже почти решилась, но в последний момент себя одёрнула. Если трезвый Харламов мог бы воспринять этот её поступок с долей юмора, то пьяный Димка вряд ли стал бы разбираться в мотивах, а объяснить она бы не смогла.

- Дима, зачем ты приехал?

- Ты знаешь, зачем я приехал.

Он просто сказал это, а смотрел прямо, ничего скрывать не собирался. Он её хотел, и этим вечером это было главным его желанием, которое и привело его к Маше в дом. Она же не знала, что делать с этим. Поставила бутылку на стол, руки на груди сложила, защищаясь от его взглядов, желаний и возможных прикосновений.

- И выпил для храбрости?

Он фыркнул от смеха.

- Мне не нужна храбрость, чтобы затащить кого-то в постель.

- Кого-то?

Дима понял, что сморозил глупость, потёр лицо ладонями. После чего устало выдохнул:

- Маня.

Она от волнения сглотнула. Он так произнёс её имя, с незнакомыми для неё интонациями, без всякого превосходства, насмешки, наставления. Харламов сидел на её кухне, пьяный, незнакомо печальный, смотрел на неё проникновенно, и Маша, как ни старалась, не могла заставить себя поверить в то, что он притворяется.

- Дима, ты устал?

Он вдруг кивнул.

- Наверно. – Поморщился. – Не хотелось домой. – Харламов глаза на неё поднял, пьяно улыбнулся. – Ты со мной выпьешь?

Маша помедлила, потом сделала шаг к нему. Всё-таки протянула руку, пригладила ему волосы. Харламов обнял её, уткнулся лицом в её живот и даже что-то глухо проговорил, Маша не разобрала. Но когда его руки на её теле сильно сжались, невольно выгнулась. В плечи его вцепилась и так застыла, всего на минуту, не отстраняясь и его не отталкивая.

- Когда ты уезжал, всё было хорошо, - осторожно заметила она.

Дима голову поднял, посмотрел на неё. Легко пожал плечами.

- И сейчас всё хорошо. Но захотелось выпить. Знаешь, Нютка, она способна выносить людям мозг даже из благих побуждений.

- Верю.

Он засмеялся, пьяно и не слишком правдоподобно. В его смехе было больше язвительности, чем искренности. А Машу он потеребил.

- Веришь? Она прошлась по тебе асфальтовым катком. Да и не только по тебе. Сидел сегодня за столом, весь такой печальный Ромео. Выглядел так, будто ему снова тринадцать.

Маша упёрлась ему в плечи ладонями, надеясь, что Харламов её отпустит, но тот сдавил её ноги своими коленями, и вырваться возможности не было. И наблюдал за Машей, ждал, что она предпримет. Она же быстро выдохлась, поняла, что спорить бесполезно, и теперь стояла с ним рядом. Руки ему на плечи положила.

- Я не обижаюсь на неё из-за Стаса. В конце концов, ему не тринадцать, как ты говоришь. И свой выбор он сделал сам. Я если и злюсь… А я злюсь! – Он хохотнул. – То злюсь я на неё.

- Врёшь. – Дима погладил её по животу, потом руку под кофту просунул. – Из-за себя ты злишься. Что не дотянула.

- Неправда.

- Правда. Но это не твоя вина, малыш. Просто Нюта… Она по кирпичику строит вокруг себя идеальный мир.

- А я не вписываюсь?

- Ты не вписываешься.

- Я не идеальная?

Харламов голову назад закинул, посмотрел Маше в глаза и разулыбался. Головой покачал и с удовольствием проговорил:

- Нет. Ты не идеальная. И мне это нравится. Где твоя спальня?

Маша попыталась расцепить его руки на своей талии, а пыл Дмитрия утихомирить.

- Мы не идём в спальню, Дима.

- Нет? – Он кухню оглядел. – Любопытно.

От его озадаченного вида стало смешно. Маша попыталась отступить. Попросила:

- Отпусти.

Он снова прижался щекой к её животу, Машу обнял. Потом неожиданно поднялся.

- Ты издеваешься надо мной уже три недели.

Она решила удивиться.

- Я на тебя работаю. И я тебе с самого начала говорила…

- Глупости. Я не могу работать, когда думаю о сексе. Столько всего сразу в моей голове не помещается. – Его руки дёрнули молнию на кофте, потянули её с плеч. Харламов к Маше наклонился, прижался губами к её шее. – Хочу на тебя посмотреть.

Она стояла и молчала, этим самым позволяя ему делать всё, что заблагорассудится. Благоразумие, решение остановить пьяные попытки её соблазнить, мысли о том, что они будут делать завтра утром, когда проснутся в одной постели, понимая, что впереди рабочий день рядом друг с другом, всё это ушло. Как только Дима проявил настойчивость, закрыл ей рот поцелуем, весь её протест и разумные доводы испарились. Он с неё одежду снимал, прямо посреди кухни, а она, вместо того, чтобы его остановить, повисла у него на шее и отвечала на пьяные, жадные поцелуи.