Книга Слепая совесть, страница 92 – Нидейла Нэльте

— Все мастера такого уровня под надзором, их работы отслеживаются особо пристально, — поворачиваюсь к ней. — Теоретически возможно сделать защиту, но Стражи будут ее видеть. И знать, на чем именно она стоит. Скажем, поставить на предательство можно, но каждый Страж увидит это.

— Не понимаю…

— Он не будет видеть, в какой момент вы смущаетесь или думаете о предательстве. Но будет видеть, что держите под охраной именно эти эмоции. Не смогу объяснить понятнее.

— Если они видны Стражам, то какой смысл?

— В основном от воздействия обычных аур. Чем сильнее Страж, тем больше он заметит.

— От разрыва, нанесенного омаа Стража, тоже бывают?

— Некоторые специалисты высокого уровня разрабатывают варианты для зрячей гвардии. Они способны смягчить удар, но не дают полноценной возможности выстоять против Стража. У Клавия была боевая защита, и без нее все могло кончиться намного хуже. Но любую защиту при необходимости можно взломать, сила Стражей намного выше. Это скорее некоторая уступка для спокойствия зрячих и для предохранения от таких же зрячих.

Ноэлия будто даже сникает слегка, беру руками за плечи. Увидеть бы твои глаза. Всматриваюсь зачем-то. Четкий след отведенного взгляда.

— Лексий, мой друг, — мастер защиты. Если хотите, можете попросить дозволения императора и заказать у него необходимый императрице набор.

— Ты тоже не будешь меня видеть?

— В некоторых случаях защита может быть индивидуально для кого-то проницаема. Если вы захотите себе сделать, то должна быть проницаема для меня и Ивена. А эрам Рамару и Мирию она и вовсе не помеха.

— Захочу, конечно. Как только увижусь с императором, сразу и спрошу. А у тебя есть разрешение ставить метку?

— Нет. — Никогда не был настолько важной птицей. И никогда мне настолько не доверяли. — Но ваша защита — моя ответственность.

— На мне будет твоя метка стоять?

Так она это говорит, почему-то пробирает сквозь уплотненный омаа. Как же ты близко. Запах цветочной свежести и едва уловимого страха.

— На защите, — отвечаю хрипло, да как мне эти бесовы обязанности исполнять! Когда единственное желание — прижать тебя покрепче и…

— Почему у тебя свет голубой? — спрашивает вдруг.

Голубой? Плохо. Стараюсь сдержаться, это же все заметят… Бесов. Раум.

— Голубой? — переспрашиваю, чтобы понять, насколько сильно он виден.

— Да, — кивает, значит, сильно. Не спутать.

— Давно? — интересуюсь.

— Иногда.

— Я вам потом когда-нибудь расскажу. Хорошо?

— Не хочешь?

Молчу. Ноэлия вздыхает, отворачивается вдруг, отходит.

— Это чем-то опасно? Во время отката… Я думала, так выражается настройка на мою ауру. Или что-нибудь еще?

— Еще. Буду благодарен, если вы никому не расскажете. И постараюсь лучше контролировать себя.

Ноэлия

Какие-то тайны страшные… не уверена, что хочу их знать. По крайней мере, не сейчас.

— Не расскажу, — отвечаю.

— Спасибо, — благодарит тихо.

— Что, кроме разрешения императора, нужно?

Защита. Надо же! Мне-то казалось, никакой возможности спрятать что бы то ни было, а оказывается, хоть так.

— Ничего. Личная встреча с мастером. Как только император даст ответ, я приглашу его сюда, чтобы успел до церемонии.

— Спасибо, Дарсаль, — шепчу.

Думаю, о чем еще прежде всего спросить, пока есть возможность. Однако Дарсаль смотрит в сторону моих апартаментов:

— К вам служанка. Оповестить об обеде. Вам еще нужно будет познакомиться с ними, одобрить или заменить…

— Без тебя я все равно не узнаю, кто мне друг, а кто не очень. По крайней мере, пока, — пожимаю плечами. — Я бы лучше по дворцу походила. А император обедает?

— Обедает.

— Тогда пошли! Сразу у него и спрошу. Что о служанках скажешь?

— Они преданы императору и изо всех сил желают сохранить место.

— Будут разносить сплетни и все докладывать? — вздыхаю.

— Конечно, будут.

Странно у них тут.

— Как можно разносить сплетни на виду у Слепых? — удивляюсь.

— Никто не представляет возможностей Стражей, Ноэлия. — Дарсаль неожиданно серьезен. — Все, что я рассказываю, я рассказываю императрице нашего государства, которая должна понимать, что происходит и с чем ей предстоит жить. Обычные люди нас боятся и ненавидят, но толком ничего не знают.

А Тересия знала… Молчу, не думать о прошлом! Она меня бросила, даже попрощаться не захотела!

— Я поняла.

Уж откровенничать о Стражах мне тут точно не с кем. С Пени разве что? Да кто скажет, что у нее на уме.

Выходим, стайка служанок чинно ждет в прихожей моих покоев, с той стороны, где парадный выход во дворец. Здороваются, улыбаются, как сразу поймешь, кто есть кто?

Тоже улыбаюсь в ответ. Пожилая выходит вперед:

— Добрый день, эрлара. Я Жайна, распорядительница. Есть ли у вас какие-либо замечания или пожелания к моим девочкам?

— Уверена, для меня отобрали самых лучших, — отвечаю. — И надеюсь, мне не придется никого из них менять.

Девочки присматриваются настороженно, но я лишь продолжаю улыбаться. Понимайте как хотите!

Жайна представляет всех — стараюсь запомнить.

— Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь ко мне в любое время! — добавляет напоследок.

— Непременно.

Распорядительница отправляет одну из служанок проводить меня до обеденного зала. Идем парадными дворцовыми переходами, встречаем кучу незнакомых людей — они кланяются, расступаются, желают здравствовать. В голове гудит от обилия звуков и лиц.

В зале за столом почти все советники, несколько незнакомых, многие со спутницами. Вижу эра Базира, Хармаса с Хельтой. Эх, нужно было Пени позвать. Сама виновата, не спросила — побежала.

Все поднимаются, император выходит меня встретить, подвести к месту возле себя. Надо же, Ивен с Дарсалем тоже за столом возле нас сидят. Удивительно и безумно приятно!

Про защиту, видимо, придется позже спросить. А вот про Валтию… возможно, самое время.

В течение всего обеда старательно избегаю улыбок и делаю лицо погрустнее. И жених таки замечает! Надеюсь, хоть не Дарсаль передал через Ивена? А впрочем, какая разница!

— Что-нибудь случилось, любимая? — тихо интересуется Иллариандр.

Вздыхаю. Вспоминаю, что на людях мы на «вы». Неудобно! Надеюсь, не навсегда? Я ведь запутаюсь!