Книга Площадь согласия. Книга 2. Навстречу счастью, страница 17 – Наталья Батракова

— Тебе плохо? — встревоженно поинтересовалась севшая рядом Лида. — Мог бы еще полежать.

— Все нормально, — не повернув головы, буркнул он.

— Писем так и не было? — сочувствующе уточнила она. — Не расстраивайся. Сам знаешь, что такое студенческая жизнь. Особенно в общежитии. Я вот всегда сожалела, что вынуждена жить с родителями. Да еще папа — профессор, а теперь и ректор… Ты себе даже представить не можешь, как тяжело иметь таких родителей!

Алексей недоверчиво покосился:

— Это почему же?

— Потому что… — Лида задумалась. — Тяжело выслушивать каждый день одно и то же: «Это можно, то нельзя, а об этом и думать забудь! Помни, чья ты дочь!» Все только и следят, как бы чего лишнего не сказать в моем присутствии… Я… я… словно отверженная. — Она вдруг достала белоснежный носовой платок и приложила к повлажневшим глазам. — Хотя зачем я тебе это рассказываю? Все равно не поверишь.

«А ведь она действительно воспринимается нами как чужой игрок на своей площадке, — шевельнулась жалость в душе Алексея. — Видимо, поэтому она и рвалась подальше от дома, где ее замучили своей опекой… А я-то думал, из-за меня… И Томка, надеялся, будет писать…» — снова вернулся он к больной теме.

Доехав до завода, дипломники покинули автобус и через проходную направились в первый отдел. Получив свою папку, Алексей сразу отметил, что за время его болезни она как-то странно распухла. Потянув за шелковый шнурок, он замер: материалов в папке значительно прибавилось, к тому же все они были проверены и на всех стоял разрешительный штемпель.

— Что это?! — не удержался Алексей.

— Да так, — пожала плечами оказавшаяся у него за спиной Лида. — У нас с тобой, считай, одна тема на двоих, так что я написала заявление и попросила выдавать твою папку. Кто знал, сколько ты проболеешь?

— Спасибо, — выдавил он. — Даже не знаю, как тебя благодарить.

— Не стоит благодарности, — небрежно махнула та рукой и направилась к своему рабочему месту.

«Ничего не понимаю, — даже растерялся Алексей. — Два последних года ходила по пятам… Неужели “прошла любовь — завяли помидоры”»? — с непонятным сожалением вздохнул он и принялся разбирать материалы.

Оценив объем проделанной Лидой работы, к обеденному перерыву Радченко чувствовал себя уже совсем не в своей тарелке.

— Может быть, сходим куда-нибудь? В кино, например? — подойдя к ее столу, неуверенно предложил он. — Вечером в общежитии скучно.

— Ты меня приглашаешь или как? — насмешливо уточнила Лида, не дав понять: обрадовалась она или ей было все равно. А так как интуитивно Алексей продолжал ее побаиваться, такое поведение его окончательно успокоило. — Вот только как на это посмотрит твоя девушка? — неожиданно затронула она нарыв в его душе.

— А почему ты решила, что я должен перед кем-то отчитываться? — с ходу попал он в сети, рассчитанные на мужское самолюбие.

«Тем более что там за меня не очень-то волнуются», — мысленно добавил он для очистки совести.

— Как знаешь, — пожала плечами Лида. — В кино так в кино, я не против.

Так прошли две недели. Работая над дипломами, Радченко и Тишковская стали чаще общаться, трижды сходили в кино и дважды поужинали в кафе. Всякий раз, возвращаясь пешком в общежитие (к счастью, морозы ослабели), они вспоминали институт, связанные с ним забавные истории. Он даже стал привыкать к присутствию рядом этой на удивление покладистой девушки.

Постепенно Алексей познакомился с другими дипломниками и стал захаживать к ним в гости по вечерам. Так уж сложилось, что его соседи по комнате задерживались в общежитии ненадолго, буквально на пару суток, а там, где жили московские ребята, всегда было весело, и время пролетало незаметно. Так что, получив еще два письма из дома и по-прежнему ничего не дождавшись от Тамары с Артемом, он уже не воспринимал это так болезненно.

Двадцать четвертого февраля у одного из новых приятелей, дипломника МЭИ, был день рождения, который решили отметить в субботу. Естественно, всей сдружившейся за время практики компанией. Так как денег оставалось не густо (на ресторан рассчитывать не приходилось), решили скинуться и посидеть в общежитии. По такому случаю ребята отправились в магазин, а девушки остались накрывать стол.

Вернувшись обратно, Алексей машинально заглянул в пустую почтовую ячейку, поднялся к себе, повесил в шкаф дубленку, переобулся, прихватил пакет с купленными в магазине продуктами и ушел, захлопнув дверь: очередной кратковременный сосед час назад уехал домой.

В местных магазинах, олицетворявших светлое будущее, спиртное продавалось по талонам, но студенты были об этом заранее осведомлены. Батарея выставленных на стол бутылок могла поразить воображение любого, но сильнее всех удивила Лида: профессорская дочь умудрилась прихватить из дома чудный армянский коньяк!

Вечеринка медленно, но верно набирала обороты. Семеро ребят и две девушки (рано утром одна из дипломниц получила телеграмму о болезни бабушки и спешно уехала домой), без пяти минут выпускники вузов, выпивали, закусывали, непринужденно болтали, настроение при этом поднималось с каждой новой дозой спиртного, голоса тонули в беспрерывном смехе, и за временем, как водится, никто не наблюдал.

Около часа ночи в комнату постучали, и на пороге появилась строгая сухощавая женщина. Пошарив подозрительным взглядом по столу и не заметив ничего запретного (бдительные дипломники сразу после разлития прятали бутылки в тумбочку), она недоверчиво принюхалась:

— Пили?

— Да что вы! Здесь приличная компания! — запротестовал дружный хор.

— А чего тогда шумите? — смягчилась женщина, не ожидавшая такого отпора. — Спать давно пора.

— Понимаете, на следующей неделе у нас заканчивается практика, — очень серьезно начал Максим Цеховский, внешне напоминавший подростка: невысокий, щуплые плечи, по-детски круглое лицо. Почему-то он больше других пришелся по душе Алексею: умный, рассудительный, идет на красный диплом. — И вот мы, молодая интеллектуальная элита, обсуждаем тему строительства светлого будущего.

— Будущего, говорите? — уловила в его словах подвох женщина и нахмурилась: — Вот возьму и напишу докладную директору: будет вам тогда светлое будущее! А ну-ка расходитесь!

Несмотря на изрядное количество принятого на грудь, всем хватило ума не возмущаться, и те, кто не жил в комнате, стали протискиваться мимо вахтерши: отдавали себе отчет, что очередная блюстительница морали действительно может вмешаться в их дальнейшую судьбу, а ломать ее из-за такой вот «важной» персоны не хотелось.

— Зайдешь ко мне? — предложила Лида проводившему ее до комнаты Алексею. — …Неужели боишься? — поддела она, заметив, как он остановился у порога. — Ах да, я забыла: тебя верно и преданно ждет одна девушка, строчит письма, шлет телеграммы… Спокойной ночи, зачарованный принц, — продолжая с усмешкой смотреть ему прямо в глаза, она стала медленно закрывать дверь.