Онлайн книга «Эринеры Гипноса»
|
– Безусловно, – отозвалась дочь Сотера с легким смешком. – Иначе вас бы здесь не было. В этом доме. – Она выделала предпоследнее слово. – Как вам удалось проникнуть сюда? Она не подала мне руки и не позволяла приблизиться к ней даже на полшага. Это получалось у нее весьма естественно и непринужденно. Неискушенный визитер не заметил бы ничего необычного, посчитав ее хитрые маневры всего лишь привычным поведением женщины, воспитанной в особой культурной среде. Где считается неприличным подходить близко к мужчине и, тем более, касаться его. – Долгим и сложным путем. Ее не удивил мой ответ, больше того, она выглядела довольной моей откровенностью. – Тогда какова истинная цель вашего визита? – Хотел познакомиться с последней из Птолемеев. И снова в моих словах не было ни капли лжи. Амина блеснула темными глазами: – Ваше любопытство удовлетворено? – Частично. А ваше? Ее смех прозвучал тихо и сдавленно, как будто она пыталась загасить в себе любую нотку веселья. – Аметил… – Просто Мэтт. – Хорошо. Мэтт. – Ее улыбка стала немного радушнее. – Прошу, садитесь. Она указала на резную каменную скамью. Опустилась напротив. Ворот ее платья, прошитый золотой нитью, чуть сдвинулся, и там, где он касался кожи, я заметил тонкую полоску, натертую металлической вышивкой. Теперь нас разделял стол из яшмы. – Можете называть меня Амина, – произнесла женщина благосклонно. Ей определенно пришлась по вкусу моя манера общения. – Амина, вы знаете, что на одном из островов Полиса сохранена гробница Птолемеев? Вы не хотели бы перевезти туда останки вашего отца? – Я думала об этом. Но мой отец не любил Полис. – Почему? – У него были на это свои причины. Но вы спрашивали про мое любопытство. – Она подалась вперед, впервые за время знакомства сокращая расстояние между нами. – Нет. Оно не удовлетворено. Я заметил, как ноздри ее дрогнули. – …Кто ты? – Сейчас, пожалуй, путешественник. – Александрия не лучшее место для туризма. Опасное. Жестокое… – Амина вновь прикоснулась к шее под ухом, я разглядел на ее запястье тонкий рисунок, нанесенный хной. Какой-то сложный узор. – Знаю. Но это не уменьшает ее привлекательности для меня. Мы могли еще долго перекидываться вежливо-обтекаемыми фразами, притворяясь, изучая, рассматривая друг друга. – Я знал вашего отца. Вернее, знал его недостаточно долго. К сожалению. Приятная улыбка исчезла с лица Амины, игра закончилась. – Я не уничтожила тебя сразу только потому, что еще никто не проникал в мой дом через мир снов, – произнесла она властно. – Мне действительно любопытно, кто ты такой. Жестом, знакомым любому дэймосу, я поднял руки, показывая ей открытые ладони, и едва ее взгляд задержался на них, мои кисти обтянули перчатки. «Ни на что не претендую, ни к чему не прикасаюсь». – Значит, ты дэймос, – произнесла она с жесткой усмешкой. – Кто бы мог подумать?! Твои невинные глаза могут ввести в заблуждение кого угодно. Потолок над головой ушел вверх. Круглые лампы превратились в мутные рыбьи глаза. – Если бы мы были похожи на убийц и маньяков, госпожа Амина, нас бы переловили, не успели бы мы выйти из дома. – Но ты замаскировался слишком хорошо. Настолько, что тебя не опознают даже свои. Может быть, это не прикрытие, а твоя основная суть? – Ты знаешь, что такое перековка? – Знаю. – Она скрестила руки на груди, и я заметил, как кончики ее пальцев отбивают на предплечьях легкую, нервную дробь. – Не уверен. Иначе ты бы четко представляла, что я не могу вернуться к прежней жизни. Амина молчала. Внимательно рассматривая меня. Настроение ее изменилось. Вместо ироничной снисходительности всколыхнулось резкое недовольство и нечто похожее на тревогу. – Ты не понимаешь, с кем затеял игру, – сказала она тихо. Да, я пока не представлял, кто передвигает фишки на этом поле, но мне бы очень хотелось узнать. И если задать правильное направление, Амина выведет меня в нужную сторону. Мне всегда нравились опасные противостояния, в которых нужно получить от партнера как можно больше информации, действий, услуг, затратив минимальное количество собственных ресурсов. Как говорил Феликс, лучше спрашивать, чем отвечать, и обвинять, чем оправдываться. – Я вижу, ты проверяешь меня, – продолжила женщина. – Пытался приблизиться, прикоснуться, смотрел, как я отреагирую… Если бы я был крадущим, танатосом или мороком, она бы не общалась со мной так. Пятьдесят лет назад в моей работе требовалась поддержка Феликса, который хватал жертву, пока я отвлекал ее на краткое время. Теперь в одиночку я мог овладеть вниманием любого человека или сновидящего полностью. Она молчала. Я видел, как хочется Амине быть откровеннее со мной. Осторожность ее подтаивала с каждой минутой моего ненавязчивого влияния. Я понравился ей. – Ты морок? – Искуситель. Дочь Лонгина прикрыла глаза с ироничной усмешкой. – Я могла бы догадаться и раньше. Редкий дар. Кто тебя учил? – Тенебрис Мелисса, – произнес я без малейших колебаний. – Она сейчас в тюрьме для дэймосов. В этом тоже было свое искусство – чередовать маленький фрагмент лжи со щедрой порцией правды. – А ты вышел. – Я согласился на перековку. Она – нет. Амина уже знакомым мне жестом прикоснулась к шее под ухом. – Он бьет тебя? – спросил я с мягким участием. Она сузила глаза, глядя на меня с недоумением. – Твой муж, – пояснил я. Дочь дэймоса рассмеялась, запрокинув голову, весело, беззаботно, безудержно. Ничего общего с ее реальным придушенным смехом. – Ты просто неподражаем в своих предположениях, – произнесла она наконец, отдышавшись. – Конечно нет. Он никогда не посмеет поднять на меня руку. – Тогда кто оставил синяк на твоей шее? Улыбка стерлась с ее губ, взгляд стал цепким и продирающим, словно колючая проволока. – Я могу вернуть его, – сказала она с прежней жесткостью. – …Твой дар. Я усмехнулся недоверчиво, хотя ее слова порядком удивили меня. – До меня доходили слухи, что можно вылечить покалеченных, заблокированных, истощенных дэймосов. Но исцелить перекованного… – Для меня это реально. |