Онлайн книга «Волчья тропа»
|
– А где, черт возьми, этот Такет? – спросила я. – Пятьдесят миль отсюда к северо-западу. – Пятьдесят миль… – повторила я и уткнулась лицом в ладони. Четыре дня пути, если не останавливаться, чтобы поесть. – Сукин сын! Чертов сукин сын. – Элка… – Я думала, что мы уже пришли. Я думала, что они здесь, и я… что не нужно больше бежать и драться… Я разрыдалась. – От кого ты бежишь? – спросила Пенелопа. – От него! – Я стукнула кулаком по столу. – От него, чертова сукина сына по имени Крегар Холлет. Он не остановится, пока не найдет меня. А когда найдет – убьет. – Человек, который вырастил тебя, – проговорила Пенелопа, будто складывая кусочки мозаики, – и убил сына Лайон? – И еще одного парнишку в этом городе пару дней назад. – Тот прыщавый клерк мне рассказывал. По его словам, было… что-то с ногами того мальчика. – Медведи и волки едят все, что найдут. Пенелопа бросила на меня странный взгляд, удивленный и в то же время исполненный жалости. Она открыла рот, вроде хотела что-то сказать, затем передумала. Что тут говорить. Крегар убил мальчишку, не первый раз и не последний, а звери подобрали остатки. Вот и все. Пенелопа смотрела на стол и водила пальцами по рисункам древесины, словно не могла заставить себя взглянуть мне в глаза. Потом тихим голосом спросила: – Думаешь, он в городе? – Он где-то близко. Где я, там и он. Странное выражение на ее лице сменилось тревогой. Интересно, она за себя или за меня боится? – Нет, он в лесу, – сказала я. – Мучает меня, дышит мне в шею и ждет, пока я… черт, я сама не знаю, чего он ждет. Пенелопа накрыла ладонью мой кулак. – Тогда идем в Такет. Надо убираться отсюда. Хотя перед глазами все расплывалось, ее я видела ясно. Она тоже не прочь поскорее свалить из Халвестона. – Ты и я, Элка, – сказала Пенелопа. – Лайон найдет Холлета, Делакруа не найдет меня, а если у нее все-таки получится, то нам помогут твои родители. В общем, мы от всех избавимся. Алкогольный туман уже начал таять, как зимний снег под солнечными лучами. Я разжала кулак, и наши пальцы переплелись. – Избавимся, – повторила я. Дождь стих, снаружи было темно, хоть глаз выколи. Пенелопа договорилась, чтобы нас пустили переночевать в задней комнате «Приюта», и я с радостью обнаружила, что на двери есть задвижка. Мы улеглись на одной кровати под одним одеялом. Не знаю, что было тому причиной, виски или компания, но спала я крепко и проснулась на рассвете с раскалывающейся головой. Пенелопа мне даже не посочувствовала и вообще отказывалась со мной разговаривать, пока я не умылась в корыте для лошадей. У нее теперь была добротная куртка, которую она где-то нафлиртовала, и крепкие ботинки. В общем, можно не бояться, что ее ветром унесет. Я потратила почти все монеты, доставшиеся от Колби, и Пенелопа наградила меня взглядом, от которого и камень бы расплавился, однако на завтрак нам хватило. Почти всю порцию хэша из солонины с бобами чили, взятую на двоих, съела Пенелопа. Оказалось, что аппетит у нее хоть куда, если не приходится жареных белок обгладывать, а мой желудок как раз бунтовал. Мы не стали возвращаться в охотничью хижину. Зачем? Все вещи мы оттуда забрали, да и Волк вряд ли там меня ждал. Пенелопа взяла у клерка карту, на которой жирно обвела карандашом участок моих родителей, так что мы знали, куда идем. Если честно, намного спокойнее следовать линии на карте, чем полагаться только на ум и чутье. – Ты бы нам пару кроликов поймала, – сказала Пенелопа, когда мы шли на север через Халвестон. Я пообещала, раскаиваясь в том, что потратила все наши деньги. Мало того что гордость была задета, так еще и голова раскалывалась. Халвестон уже начал просыпаться. В ушах звенели крики лоточников, внутренности хлюпали при каждом шаге, а рот наполнялся слюной и жгучей желчью. Так вот что такое выпивка… Черт! Я без конца твердила Пенелопе, чтобы она меня больше не подпускала к бутылке. На десятый раз она рявкнула, что разобьет мне ее о голову, если я не заткнусь. По дороге из Халвестона я заметила хорька Билкера и презрительно ему кивнула. Он стоял с таким видом, как будто ему губы рыболовным крючком проткнули. Такой за нами не пойдет; мы уже далеко будем, когда он решится распустить хвост. Не люблю я дороги, от них сплошные проблемы. Поэтому где-то через полмили мы свернули в лес. Линия на карте уходила на запад, подальше от воронок и бедствий дальнего севера. Сколько бы там ни было золота – оно того не стоило. Я не хотела смотреть на израненную землю и слушать, как она стонет, доверяя свои страдания ветру. Может, однажды я посещу те места, чтобы извиниться за все несчастья, которые принесли люди. Но я люблю жизнь. Я хочу, чтобы рядом со мной были Пенелопа, мои родители и Волк. Мне нужны деревья, звери, ягоды и папоротник. Лес был прекрасен. Красные сосны здесь не росли, однако куда ни глянь – везде увидишь черно-белые канадские ели и альпийские пихты. Камни были покрыты мхом, стволы оплетал плющ. В густой чаще весь день стоял туман. Пахло свежестью и теплом, словно в первые дни весны, хотя лето уже подбиралось к середине. Нас окружали оживленная болтовня белок и стрекотание сверчков, следы лосей и оленей на оленьих тропах. И никаких признаков человека. Пенелопе до леса дела не было; наверняка она в деревьях видела только деревья. Обидно. В башмаках мертвого парня она шла быстро, и мы немало отмахали. К полудню в голове прояснилось, кишки успокоились. Видать, Пенелопа заметила, что я пришла в себя, потому что в первый раз за день открыла рот, однако ее вопрос мне совсем не понравился. – Какой он был? – спросила она, и у меня опять скрутило нутро. – Кто? Я знала, о ком она. – Холлет. Он тебя воспитал. Неужели ты даже не догадывалась, какой он? – Обычный человек, – сказала я, споткнувшись о поросший лишайником камень. Пенелопа обиженно фыркнула и наморщила лоб. – Человек? Как мог человек такое совершить? Он монстр! Я рассмеялась. – Монстры ненастоящие. Они существуют только в детском воображении, под кроватями и в шкафах. Мы живем в мире людей, и неправильно говорить им, что они монстры. Тогда они решат, что ничего плохого не делают. Ведь раз такова их сущность, то ничего уже не изменишь. Нет, они люди, из плоти и крови. Плохие, но все равно люди. Колби поступил с нами ужасно, но от этого он не стал монстром. Он поймал нас так же, как я ловлю кроликов на обед. Разве я монстр? Пенелопа покачала головой. – Ну вот. Он просто ублюдок. Человек всегда остается человеком. Пенелопа хмурилась и старалась не смотреть на меня. Не стоило упоминать Колби. Видать, раны были еще слишком свежие. |