Онлайн книга «Книга Балтиморов»
|
Вуди в бешенстве влетел без стука в кабинет Бардона: – Мистер Бардон, вы не можете выгнать Гиллеля из футбольной команды! – Может, это все-таки мое дело, Вудро? И кто тебе позволил врываться ко мне в кабинет? – Это месть? Да? – Вудро, сколько раз тебе повторять: выйди из кабинета. – Вы даже не хотите объяснить, почему выгнали Гиллеля? – Я его не выгонял. Официально он никогда не был членом команды. Ни один ученик не может нести ответственность за других учеников. Тренер Бендхэм ни в коем случае не должен был предлагать ему место ассистента. И потом, он убил ученика, ты забыл, Вуди? Без его нелепых идей Скотт Невилл был бы жив! – Он никого не убивал. Скотт хотел играть, это была его мечта! – Мне не нравится твой тон, Вудро. Твой дружок, видите ли, жалуется, что я не выполняю свои обязанности. Я их выполню. Вот увидишь. А теперь иди. – Вы не имеете права так поступать с Гиллелем! – Имею полное право. Я директор школы. А вы всего лишь ученики. Всего лишь ученики и ничего больше. Понял? – Вы за это заплатите! – Это что, угроза? – Нет, обещание. Никто ничего не смог сделать. Для Гиллеля с футболом было покончено. Следующей ночью Вуди тихонько выбрался из дома Гольдманов и подъехал на велосипеде к дому Бардона. Под покровом темноты прокрался в сад, достал из сумки баллончик с краской и написал огромными буквами, через весь фасад: БАРДОН – ГОВНЮК Едва он кончил писать, как в его затылок уперся луч света. Он обернулся, но, ослепленный направленным на него фонарем, ничего не увидел. – Чем это ты тут занимаешься, парень? – строго спросил мужской голос. И Вуди понял, что перед ним двое полицейских. Дядю Сола и тетю Аниту разбудил звонок из полиции: их просили прийти в дежурную часть за Вуди. – “Бардон – говнюк”? – огорчилась тетя Анита. – Ничего получше не придумал? Ох, Вуди, да как тебе такое в голову могло прийти? Он пристыженно повесил голову и пробормотал: – Я хотел ему отомстить за то, что он сделал с Гиллелем. – Мстить не надо! – спокойно, без гнева ответил дядя Сол. – В мире все устроено иначе, ты же прекрасно знаешь. – Что мне теперь будет? – спросил Вуди. – Зависит от того, подаст директор жалобу или нет. – Меня выгонят из школы? – Мы не знаем. Ты сделал большую глупость, Вуди, и теперь твоя судьба от тебя не зависит. Вуди выгнали из Баккери. Тренер Бендхэм защищал его перед Бардоном, как мог; тот отказался пересматривать свое решение, и между ними произошла бурная ссора. – Да что ж вы такой узколобый, Стив? – взорвался Бендхэм. – Существуют правила, и их надо соблюдать. Вы видели, во что этот мелкий негодяй превратил мой дом? – Но он же мальчишка, это мальчишка напакостил! Вы могли отправить его на полгода мыть школьные туалеты, но делать так, как вы, нельзя! Нельзя калечить жизнь двум мальчишкам. – Огастес, я все сказал. – Черт подери, Стив, вы директор школы – школы, мать вашу! Ваша задача – строить жизни этих парней! Строить, а не ломать. – Именно так, я директор школы. И вы, кажется, не понимаете, какая на мне лежит ответственность. Мы призваны адаптировать детей к нашему обществу, а не наоборот. Они должны твердо знать, что есть правила, и если их не соблюдать, это влечет за собой последствия. Можете считать меня жестоким, если вам так угодно, но я знаю, что однажды они скажут мне спасибо за то, что я для них сделал. Такие мальчишки кончают в тюрьме, если никто вовремя не схватит их за руку. – Такие мальчишки, Стив, кончают звездами НФЛ и нобелевскими лауреатами! Вот увидите, лет через десять сюда приедут телевизионщики, снимать фильм во славу Гольдманов. – Пффф! Слава Гольдманов! Только не говорите мне, что сами верите в такие глупости… – И журналисты будут стоять с микрофоном, а вы – самым жалким образом лепетать, что они были вашими любимчиками, лучшими учениками в школе и вы никогда не сомневались в их талантах! – Довольно, вы переходите всякие границы. Я вас выслушал, с меня хватит. – Знаете что, Стив, это с меня хватит! Катитесь вы в жопу! – Что, простите? Вы совсем спятили? Я напишу докладную, Огастес. Вам тоже не поздоровится! – Можете писать, что хотите. Я сваливаю. Не желаю иметь отношения к вашей говенной системе, которая только и может, что лишать двух пареньков их мечты! Я увольняюсь, и больше вы меня не увидите! Он вышел, со всей силы грохнув дверью, и в тот же день написал заявление об уходе, требуя до срока отправить его в отставку. На следующих выходных Вуди пришел к нему домой и увидел, что тот грузит вещи в свой автокемпер. – Мистер Бендхэм, не уезжайте… вы нужны команде. – Команды больше нет, Вуди, – ответил Бендхэм, не отрываясь от дела. – Мне уже давно надо было отойти от дел. – Я пришел попросить прощения. Это все из-за меня. Бендхэм поставил коробку на землю. – Нет, Вуди, вовсе не из-за тебя. А из-за этой говенной системы! Из-за этих тухлых преподов. Это мне надо просить у тебя прощения, Вуди. Я, дурак, даже не сумел отстоять вас с Гиллелем. – И вы сбегаете? – Нет, ухожу в отставку. Поезжу по стране, к лету буду на Аляске. – Вы смываетесь в вашем чертовом доме на колесах, чтобы не видеть реальности, тренер. – Вовсе нет. Мне всегда хотелось путешествовать. – У вас вся жизнь впереди, чтобы съездить на эту вашу паршивую Аляску! – Жизнь не такая уж длинная, мой мальчик. – Достаточно длинная, чтобы вы побыли с нами еще немножко. Бендхэм крепко взял его за плечи: – Не бросай футбол, мой мальчик. Не ради меня, не ради Бардона, только ради себя и никого больше. – Да пошел он, этот футбол! На фиг мне болтаться в этом говне! – Нет, не пошел! Футбол – это вся твоя жизнь! * * * Семейная жизнь Патрика и Джиллиан после смерти Скотта дала трещину. Джиллиан не смогла простить мужу, что он поощрял Скотта в его занятиях футболом. Ей надо было подумать, хотелось побыть одной. А главное, она больше не могла жить в Оук-Парке. Через месяц после похорон Скотта она решила вернуться в Нью-Йорк и сняла квартиру на Манхэттене. Александра поехала с ней. Они перебрались в Нью-Йорк в ноябре 1995 года. Родители разрешили мне провести в Оук-Парке уикенд перед их отъездом, чтобы я мог попрощаться с Александрой. Это были самые печальные дни, прожитые мною в Балтиморе. |