Онлайн книга «Книга Балтиморов»
|
– Пойдем, Маркус, нам надо поговорить. Филипс ухмыльнулся. Я закричал в бешенстве: – Этот говнюк занял место моего дяди? Ухмылка Филипса исчезла. – Повежливее, слышишь? Я ничье место не занимал. Как я уже сказал, старые слоны умирают, и… Закончить фразу он не успел. Я кинулся на него и ухватил его за шиворот: – Когда львы приближаются к старым слонам, молодые слоны вышибают из них дух! Эдвин оттащил меня от Филипса. – Этот парень спятил! – орал тот. – Я буду жаловаться! Я буду жаловаться! У меня есть свидетели! Весь этаж сбежался посмотреть, что происходит. Я рукой смахнул на пол все, что лежало у него на столе, включая ноутбук, и вылетел из комнаты с таким видом, словно сейчас кого-нибудь убью. Все расступились, пропуская меня, и я оказался у лифтов. – Маркус! – кричал Эдвин, с трудом продираясь ко мне через толпу любопытных. – Подожди! Двери лифта открылись, я ринулся в кабину, и он вошел за мной. – Маркус, мне очень жаль. Я думал, Сол тебе сказал, что произошло. – Нет. Он отвел меня в кафетерий в здании конторы и предложил кофе. Мы облокотились на высокий стол – стульев здесь не было, – и он заговорил доверительным тоном: – Твой дядя совершил большую ошибку. Он подтасовывал некоторые документы бюро и, выставляя липовые счета, растратил деньги. – Зачем ему надо было заниматься такими вещами? – Понятия не имею. – Когда это случилось? – Подлог мы обнаружили примерно год назад. Но схема была очень ловкая. Он выводил деньги годами. Нам потребовалось несколько месяцев, чтобы вычислить твоего дядю. Он согласился частично возместить ущерб, и мы не стали заводить дело. Но партнеры бюро требовали голову твоего дяди, и они ее получили. – Он же создал эту контору, в конце концов! – Знаю, Маркус. Я сделал все возможное. Пытался и так и эдак. Но все были настроены против него. Я взорвался: – Нет, Эдвин, вы не все возможное сделали! Вы должны были хлопнуть дверью вместе с ним, создать новое бюро! Вы не должны были допустить такое! – Сожалею, Маркус. – Конечно, легко выражать сожаление, спокойно восседая в своем кожаном кресле! А место моего дяди занял этот мудак Филипс. Я в бешенстве ушел. Вернулся в “Марриотт” и забарабанил в дверь номера дяди Сола. Он открыл. – Тебя выгнали из конторы? – воскликнул я. Он, повесив голову, уселся на кровать: – Откуда ты знаешь? – Я туда заходил. Хотел посмотреть, нет ли для тебя почты, и обнаружил, что они посадили за твой стол этого говнюка. Эдвину пришлось мне все рассказать. А ты когда собирался поставить меня в известность? – Мне было стыдно. Мне и сейчас стыдно. – Но что случилось? Зачем ты растратил эти деньги? – Не могу с тобой об этом говорить. Я сам себя загнал в ужасную ситуацию. Я готов был расплакаться. Он заметил это и обнял меня: – Ох, Марки… Я не смог сдержать слезы, мне хотелось уехать отсюда как можно дальше. * * * Под Новый год Александра на вырученные за свой альбом деньги сняла номер в роскошном отеле на Багамах и пригласила меня отдохнуть десять дней, чтобы я немного развеялся. Ей тоже полезно было передохнуть вдали от всего. Я видел, что последние события очень сильно на нее подействовали. Первый день мы провели на пляже. Мы уже очень давно не были вдвоем в спокойном месте, но я чувствовал между нами какое-то странное напряжение. В чем дело? Мне по-прежнему казалось, что она от меня что-то скрывает. Вечером, перед тем, как пойти ужинать, мы пили коктейль в гостиничном баре, и я попытался пробить ее оборону. Наконец она сказала: – Не могу с тобой об этом говорить. Я вспыхнул: – Хватит уже с меня этих тайн мадридского двора! Хоть кто-нибудь может раз в жизни быть со мной честным? – Марки, я… – Александра, я хочу знать, что ты от меня скрываешь. Она вдруг разрыдалась прямо посреди бара. Я почувствовал себя полным идиотом. Постарался взять себя в руки и сказал куда более ласково: – Александра, ангел мой, что происходит? По ее щекам стекали водопады слез. – Я больше не могу молчать, Маркус! Не могу больше носить это в себе! Меня охватило нехорошее предчувствие. – Что происходит, Алекс? Она попыталась собраться и посмотрела мне прямо в глаза: – Я знала, что собираются делать твои кузены. Я знала, что они сбегут. Вуди не собирался являться в тюрьму. – Что? Ты знала? Но когда они тебе успели сказать? – Тогда же, вечером. Ты занимался барбекю со своим дядей, а я пошла с ними прогуляться. Они мне все рассказали. Я обещала никому не говорить. Я повторил в смятении: – Ты с самого начала знала и ничего мне не сказала? – Марки, я… Я поднялся со стула: – Ты не предупредила меня о том, что они намерены делать? Позволила им уехать и ничего мне не сказала? И кто ты после этого, Александра? Все посетители бара уставились на нас. – Успокойся, Марки! – умоляющим тоном сказала она. – Успокоиться? А с чего мне успокаиваться? С того, что ты три недели подряд, пока они были в бегах, ломала передо мной комедию? – Но я правда волновалась! А как ты думаешь? Меня трясло от ярости. – По-моему, между нами все кончено, Александра. – Что? Марки, нет! – Ты меня предала. Не думаю, что я когда-нибудь смогу тебя простить. – Маркус, не надо со мной так! Я повернулся к ней спиной и вышел из бара. На нас все смотрели. Она кинулась за мной и попыталась удержать за руку, я вырвался и заорал: – Оставь меня! ОСТАВЬ МЕНЯ, ГОВОРЮ! Быстрым шагом пересек гостиничный холл и вышел на улицу. – Маркус! – крикнула она со слезами отчаяния. – Не надо! Перед отелем стояло такси. Я вскочил в него и запер дверцу. Она бросилась к нему, пыталась открыть, стучала в стекло. Я велел шоферу ехать в аэропорт. Пусть все остается позади. Она бежала за машиной, опять стучала в стекло, кричала, плакала, молила: – Не надо со мной так, Маркус! Не надо! Такси прибавило скорость, и она отстала. Я выбросил телефон в окно и закричал, выплескивая свою ярость, свой гнев, свое отвращение к несправедливой жизни, отнявшей тех, кто значил для меня больше всего на свете. |