Книга Белое безмолвие, страница 65 – Сара Лотц

Он, словно сдаваясь, поднял руки.

– Саймон, я не специалист в таких делах. Не моя область.

– Но все-таки: что, если так? – Я подался вперед.

Он беспокойно заерзал на месте.

– Голоса, которые звучат в твоей голове, ты это имеешь в виду? Которые говорят тебе, что делать? Саймон…

– Нет. Не голоса.

«Разве? А как же „пальцы в твоем сердце“?»

– Это может указывать на психическое расстройство. Послушай, я понимаю: тебе пришлось многое пережить, но такие вещи в горах случаются. – Он вынул из бумажника визитную карточку. – Возьми. Там есть адрес моей электронной почты. Загляни ко мне, если вдруг окажешься в районе Кардиффского залива. – Он допил пиво и встал. – И обратись к психотерапевту, когда доберешься домой. Поверь, тебе это необходимо.

После ухода Робби я не торопился допивать пиво. Еще одно я купить не мог, потому что вышел без бумажника, хотя с удовольствием сейчас надрался бы.

В фойе гостиницы я наткнулся на Тадеуша, который только что вернулся с Тибета. Он не заговорил со мной. А я не заговорил с ним. Мы встретились взглядом, и за эти секунды я узнал о себе всё, что нужно было знать.

Я протянул еще три часа, а потом позвонил Тьерри. Знал, что зря это делаю, но все равно позвонил. Доброта Робби, столь не характерная для него, и встреча с Тадеушем словно обнажили нерв в моей душе; мне отчаянно хотелось пообщаться с кем-то, кто был на моей стороне. Хотелось выговориться. И я выговорился, вывернулся перед ним наизнанку, вывалив ему всё о Марке и Джульет. Скулил, что это не моя вина и что все остальные отнеслись ко мне несправедливо. Я ждал, что он спросит: «Ты заснял это, дружище?» Но он не спросил. Наверняка он собирался, но понимал, в каком я сейчас состоянии. Он выжидал для этого подходящий момент.

После этого я почти не выходил из номера вплоть до отъезда в аэропорт. Я не попрощался ни с кем.

Тьерри поднял голову от своего ноутбука.

– Сайт всё утро сходит с ума. От этой ссылки на нас в «Дейли мейл» у народа действительно срывает крышу. – Он хитро взглянул на меня. – Можно себе представить, сколько у нас было бы посещений, если бы мы выложили по-настоящему актуальный материал.

«Только не нужно начинать заново», – попросил я мысленно.

– Я же уже говорил тебе, Ти: я пробовал, но это долбаная камера замерзла.

– Ну да, ну да. А потом ты потерял ее на горе.

– Именно.

Вранье. Я спрятал ее вместе с картой памяти у себя под матрасом. Нужно было выбросить ее, сунуть где-нибудь в мусорный бак, но что-то удерживало меня от этого.

– Я по-прежнему не верю тебе, Сай. Я же вижу, когда ты от меня что-то скрываешь.

Я поднял вверх забинтованную руку.

– Какие еще нужны доказательства? И какого черта я стал бы тебе врать?

– Из-за того, что почему-то считаешь себя виновным в смерти того парня.

Бинго!

– Чушь собачья. Как бы там ни было, но это ты завел разговор о тайнах, Ти. Почему же ты сам, черт возьми, не рассказал мне о рекламодателях, хотя должен был это сделать?

Пока меня не было, наш сайт начал приносить доход. Случилось это практически за одну ночь – в какой-то день дела шли неплохо, а на следующий количество посещений достигло критической массы, и сайт привлек внимание рекламодателей. Он уже приносил нам достаточно средств на жизнь, что оказалось очень кстати, ведь как бы я стал раздавать капуччино своими обмороженными пальцами? По жестокой иронии судьбы, похоже было на то, что сайт раскрутился бы даже без поднявшихся дебатов о моей причастности к смерти Марка.

– Ну, я просто не хотел тебя отвлекать. Ведь твоя главная цель заключалась как раз в том, Сай, чтобы придать новый импульс нашему сайту.

– Что я и сделал, разве нет?

Благодаря Тьерри эта история подняла в сети целую волну обсуждений, причем дурно пахнущую.

Когда я звонил ему из Катманду, я понимал, что он не устоит перед соблазном выжать всё из истории Марка и Джульет. К тому моменту я уже точно знал, кто он такой. Не Рэй, придурковатый, но располагающий к себе герой Дэна Эйкройда, а отталкивающая версия Питера Венкмана ^[79], эгоистичная и меркантильная. Вообще-то безумием с его стороны было бы умолчать о том, что Саймон Ньюмен, который потерял партнера на Эвересте, – это тот же Саймон Ньюмен, который бросил мертвого напарника в Куум Пот. Чтобы людям этого не показалось мало, он добавил всего понемногу. Ингредиенты были таковы: пафос, высокомерие, утраченная национальная гордость, трагическое воссоединение матери с сыном, а также некий негодяй – беспринципный бездельник, который получает кайф, снимая на видео трупы. Самодовольные придурки тучами слетались на наш сайт, чтобы оставить комментарии, вроде «Чтоб ты сдох, урод».

Тьерри вздохнул.

– Послушай, давай двигаться дальше, Сай, ладно? Внимание прессы скоро выдохнется. Я понимаю, что у тебя стресс из-за искалеченной руки и прочего, но мы должны оседлать эту волну. Дела у нас идут хорошо. Каждый день – тысячи новых посещений. И важно только это.

Может быть, у сайта дела шли хорошо, но вот у меня неважно. Что касается моего психического здоровья, оно серьезно пошатнулось, однако я не пытался преодолеть негативные последствия смерти Марка, презрения Ванды, собственного стыда и угрызений совести. Всё это оставалось как бы запертым в одном ящике. До поры до времени.

Я резко проснулся, разбуженный острым ощущением дежавю и страха. Сердце бешено стучало. Я взглянул на будильник: три часа ночи.

В гостиной горел свет, и я тихо скользнул туда. Тьерри сидел за своим рабочим столом в наушниках, уставившись на экран. Рядом с ним лежала моя видеокамера – та самая, которую я прятал у себя под матрасом.

Я подкрался к нему сзади.

– Ах ты мерзавец! – Забыв о том, что от моих пальцев мало что осталось, я стукнул его по затылку забинтованной рукой. Резкая боль пронзила всё тело, словно электрическим током.

– Зараза!

Тьерри весь съежился и поднял руки вверх.

– Черт, дружище! Зачем ты это сделал?

– Когда ты ее нашел?

– Пока ты был на приеме у врача сегодня утром.

– Ты рылся в моих вещах?

– Да.

– Ты последнее дерьмо.

– А я с самого начала знал, что ты что-то скрываешь, – самодовольно пропыхтел он в ответ.

Я попытался сглотнуть. И не смог. Слюны не было, во рту всё пересохло.