Книга Счастье любит тишину, страница 83 – Татьяна Алюшина

По прибытии в аэропорт Пекина, зарегистрировавшись на свой рейс, Костромин пробежался по магазинам, накупил подарков родным-близким, а себе приобрел удобную, приемлемую по теперешним его ощущениям одежду, вполне современную и даже весьма и весьма недешевую, попросил отпарить и отгладить ее прямо в магазине и там же переоделся – все, можно бежать дальше!

Он и бежал – мыслями, делами и поступками он всю эту дорогу бежал к Варюхе! Он подгонял нерасторопных водителей джипов, а потом и городских такси, он поторапливал ученых и на конечном этапе вообще отделился от них. Группа решила остаться на несколько дней в Лхасе, а потом и в Китае. Он же прокомпостировал билет на ближайший рейс.

Ему надо было к Варе!

И всю дорогу в голове у Костромина звучали слова Тона, предположившего, что она встретила другого мужчину, влюбилась в него и вступила с ним в интимные отношения.

Даже если и так! Даже если и так, он будет за нее бороться!

По фиг там измена, это не измена, теперь Костромин точно знал, что все это ерунда – почистит он потом все последствия ее связи с другим мужчиной, в том смысле, что энергетические и полевые, он теперь знает как, но он вернет Варю! Она его жена, его единственная любимая женщина, его родная душа!

Но! Он-то поборется, но идти против ее воли… уже не сможет.

И если она приняла твердое решение настолько переменить свою жизнь и расстаться с ним, он ее отпустит.

Значит, так надо.

Отпустит. Какую бы боль ему это ни причинило.

И Костромин снова летел, бежал и рвался к ней…

Как только вышел из самолета в аэропорту Москвы, сразу же позвонил тестю.

– Юра! – ответил с большой и искренней радостью тесть. – Ты где, бродяга?

– Выхожу из самолета в Москве, – разулыбался такому искреннему приветствию он.

– Ну ты как, смог исцелиться?

– Полностью, – уверил Костромин. – Совершенно и окончательно. – И тут же спросил о самом главном для себя: – Леонид Николаевич, как Варя? Она где?

– Варя все так же в Сочи, – улыбался тесть, и Юрий почувствовал эту его радость. – С ней все в порядке. Здорова.

– Она там одна? – поинтересовался с осторожностью Костромин.

– Ну-у-у, как… – замялся на мгновение тесть. – Так-то одна. А ты про что спрашиваешь?

У Костромина ухнуло сердце, значит, все-таки есть у нее кто-то. Есть, точно!

– Я спрашиваю: а вы не с ней? – вывернулся он от прямого вопроса.

– Нет, мы только три дня назад как от нее вернулись. – И пожаловался, вздохнув: – Прогнала, сказала, что мы слишком заботливые и переживаем много, а ей это мешает, и отправила домой. – И спросил заинтересованно: – А ты что?

– Да я тогда сейчас к ней полечу, – пояснил ситуацию Костромин.

– Как это к ней? – удивился тесть. – Ты ж с самолета только. Откуда там? Из Тибета?

– Нет, – рассмеялся Юрий. – Из Пекина. Из Тибета, но только с пересадкой в Китае.

– Ну вот, сколько в самолетах-то? Почитай, два дня, что ли? – обеспокоился всерьез Леонид Николаевич.

– Да нет, и суток не будет, – успокоил его Костромин. – Ничего. Тут лететь-то два часа всего. Ерунда.

– Юра, – растревожился совсем тесть, – ты бы передохнул, выспался, а потом уж и полетел.

– Нормально все, – уверил его Костромин. – Я в полете высплюсь.

Юрий спешил. Он не мог тратить время на поездку в московскую квартиру, отдых и сон – ему надо было к Варе! Обнять, поцеловать – и все понять! Он поймет и что-нибудь попробует сделать!

Был совсем поздний вечер, когда Костромин подошел к калитке. В доме, в котором жила Варвара, светилось несколько окон, значит, она там.

Он скинул с плеча тяжелый рюкзак, перехватил его в руку и вздохнул. Сердце стучало, как молот, он ужасно волновался и никак не мог успокоить свое сознание, отключить эмоции, войти в состояние покоя, да и не хотел, по большому счету.

Он не видел Варвару очень давно! Очень!

Он невероятно по ней соскучился! И боялся, и гадал, какой получится эта их встреча, примет ли она его?

Костромин поднял руку к кнопке домофона на каменном столбе калитки и… остановился. Сжал пальцы в кулак, разжал, помедлил еще мгновение и нажал на кнопку.

Домофон запиликал трелью вызова, сердце у Костромина бухало, все нервы были натянуты, и он услышал ее голос:

– Кто там? – спросила доброжелательно Варвара.

Он ведь ждал, что она ответит, и знал, что вот сейчас она должна ответить, и все равно ее голос прозвучал для него так неожиданно, так светло…

– Это я, Варь, – прохрипел он внезапно севшим голосом и пояснил на всякий случай: – Юра.

Она молчала. Через небольшую паузу запищал электрический механизм отпирания замка, и калитка, ойкнув металлически, открылась.

Костромин закинул на плечо тяжеленный рюкзак, подхватил другой рукой сумку с ноутбуком и дорожную сумку с подарками, резко выдохнул, распахнул калитку и решительно вошел на участок.

Над крыльцом вспыхнул свет включенного из дома фонаря, открылась одна створка большой входной двери, и на площадку вышла Варюха. Юрий шел ей навстречу, смотрел и не мог отвести от нее взгляда, а она медленно спустилась по ступенькам, остановившись на предпоследней, и смотрела, не отрываясь, на него.

Костромин подошел к ступенькам, скинул на землю рюкзак, поставил, прислонив к нему и сумки, распрямился, сделал еще полшага и оказался прямо перед Варей, стоявшей на ступеньку выше, и все равно остававшейся чуть ниже мужа.

Они молчали и жадно всматривались в лица друг другу.

– Привет, – совсем тихо сказал он и грустно улыбнулся.

– Привет, – шепотом протянула она и тоже улыбнулась печально.

И они снова замолчали.

Юра мчался к ней через полмира – бежал, ехал, летел, торопил людей, машины и самолеты, ему казалось, что он раздвигает руками пространство, спрессованное между ними, так стремилась, рвалась его душа. Вся его воля, вся его жизнь имела в это время одно устремление – к ней! И вот он добежал…

И не в состоянии ничего ни сказать, ни сделать!

Он просто жадно всматривался в лицо Варвары, и какое-то непонятное мытарство и неудобство топталось между ними, не давая…

И тут она подняла руки, придвинулась к нему еще ближе и провела самыми кончиками пальцев по его щекам.

– Ты изменился, – шепотом сказала Варя. – Виски немного поседели. – Провела по лбу, по дугам его бровей. – Загорел. Волосы выгорели, – еле-еле коснулась его век. – Глаза стали другими и взгляд другой, – провела по скулам. – Стал еще красивей и мужественней.

Она водила осторожно кончиками пальцев по лицу Юры, словно слепая, ощупывавшая лик любимого человека, которого дождалась с Великой войны. И Костромин не выдержал, с каким-то утробным стоном протянул руку, рванул ее к себе и прижал! И уткнулся лицом ей в волосы, вдохнул ее запах, закрыл глаза и замер, обнимая и чувствуя, как колотится ее сердечко.