Книга Под сетью и мечом, страница 51 – Александр Звягинцев

— Незадолго до своей смерти президент Миттеран во время своей беседы, опубликованной позже в книге Жоржа-Марка Бенаму «Последний Миттеран», предупредил, хотя и сдержанно, но недвусмысленно: «Франция еще не знает об этом, но мы находимся в «состоянии войны» с Америкой. Да, войны постоянной, жизненно необходимой, войны экономической, войны внешне без жертв. Да, американцы жестоки, ненасытны, они хотят безраздельной власти над миром. Это неизвестная война, это постоянная война, на первый взгляд война без жертв, но тем не менее война не на жизнь, а на смерть».

Из-за невозможности в целом для Евросоюза по уже вышеназванным причинам в настоящий момент проводить свою независимую политику на международной арене Франция, Германия и Россия могли бы стать движущей силой для стратегического сотрудничества. Тезис, который я развивал в моей книге, вышедшей в 2002 году, то есть за год до того, как все газеты мира стали употреблять название этой книги «Париж — Берлин — Москва» в связи с франко-германо-российской мирной инициативой. Даже если сегодня у французских и немецких политиков и расходятся мнения в отношении России, ни одно решение не может быть принятым внутри Евросоюза без франко-германского одобрения. Не забывайте, что Карл Великий, французский император для французов, одновременно считается немецким императором для немцев. Париж — Берлин — Москва — это своего рода империя Карла Великого в союзе с Россией. Мой образ действий, как и образ действий моего отца, полностью соответствует интересам Франции и Европы, он основан прежде всего на патриотизме.

— И тем не менее, судя по всему, идеи де Голля и вашего отца не очень популярны в современной Европе. Недавний скандал с прослушиванием Агентством национальной безопасности США телефонов 35 глав государств, в том числе руководителей европейских стран.

— Да, это так. Многие европейские лидеры, как оказалось, находились под прослушиванием сети, которая используется для экономического шпионажа в Западной Европе, что не являлось большим секретом.

К сожалению, брюссельская Европа представляет собой, с одной стороны, — экономического гиганта, а с другой — очень зависимого от США политического игрока. Поэтому и неудивительно, что брюссельская точка зрения Европы не принимает Россию и поддерживает, например, как того хотят Соединенные Штаты, вступление в Европейский Союз неевропейской страны, такой как Турция. Повторюсь еще раз — великая континентальная Европа должна быть построена на основе франко-германо-российского союза — и я в этом убежден. А это действительно вызов Соединенным Штатам.

— Сейчас весь мир переживает очень непростое время. ЕС изо всех сил старается наладить тесные отношения с США. И в такой период вы все еще надеетесь на успешное воплощение ваших идей?

— Да, надеюсь. Франко-германо-российское сотрудничество стало достаточно ощутимым в период иракского кризиса. Между тремя странами сложились регулярные и конкретные формы по взаимодействию. Тем не менее сотрудничество больше напоминало дипломатическую жестикуляцию типа «если захотим, мы вот что сделаем», но «не перекрывалось» действительным стратегическим, дипломатическим и промышленным сотрудничеством. Если создание оси Париж — Берлин — Москва и помогло понять европейским политическим кругам, какой гигантский экономический и стратегический потенциал скрыт внутри континентальной Европы, то все же мы еще далеки от долгосрочного стратегического сотрудничества всей континентальной Европы на основе оси Париж — Берлин — Москва, что я продолжаю проповедовать. В настоящее время Европа переживает глубокий экономический и политический кризис. Стратегическое франко-германо-российское соглашение могло бы дать возможность Европе самой определять свою судьбу. Во Франции, Германии, Италии и Испании есть люди, готовые действовать. Именно в моменты кризиса и великой депрессии все становится возможным.

Сегодня мы меняем политическую, экономическую, административную, общественную модели, и континентальное согласие сегодня возможно как никогда. Книга и ассоциация «Париж — Берлин — Москва» позволили мне найти во Франции и в некоторых других странах Европы потенциальных союзников как в экономическом, так и в политическом мире, как среди правых, так и среди левых, в университетских кругах, среди экспертов, журналистов. Это объединение, которое я поддерживаю вот уже много лет, требует лишь только того, чтобы его привели в движение.

2015 г.

«Гражданин имеет право…» ^[2]

Осенью 2005 года прах великого русского мыслителя Ивана Александровича Ильина, умершего и похороненного в пригороде Цюриха, и его жены Натальи Николаевны был эксгумирован и доставлен в Париж. Здесь в церкви Александра Невского они вместе с привезенными сюда из США останками Антона Ивановича Деникина и его супруги Ксении Васильевны нашли временное пристанище.

На следующий день архиепископы Гавриил Команский, Иннокентий Корсунский и Марк Берлинский и Великобританский отслужили панихиду. После чего под чудное пение хора Сретенского монастыря, который вместе с настоятелем этого монастыря архимандритом Тихоном специально прибыл в Париж, все четыре гроба вынесли из храма в небольшой церковный дворик.

Я был среди тех, кто нес гробы этих великих русских людей.

Когда мы выносили из храма останки Ильиных и Деникиных, икона неба мироточила — моросил мелкий осенний дождь. Но никто не расходился. Многие стояли за церковной оградой на тротуаре по обе стороны проезжей части. Вскоре все останки на специально зафрахтованном самолете были доставлены нами в Москву.

В полете я думал о том, как странно и причудливо складываются судьбы многих русских людей, которые оказались оторваны от родины, хотя и служили ей до самого своего конца на чужбине. И как точны и глубоки были их мысли о том, что может послужить благу России.

«Если внутри смутно, нечисто, злобно, жадно, скверно, то не поможет никакая внешняя форма, никакой запрет, никакая угроза, никакое «избирательное право», — был убежден Ильин. Он сформулировал и три так называемые аксиомы правосознания: чувство собственного достоинства; способность к самообязыванию и самоуправлению; взаимное уважение и доверие людей друг к другу.

Как просто и точно. Как важно это именно для сегодняшней России, где во все времена законопослушание было не самой большой добродетелью. И может быть, от этого наши беды, а не только от дураков и плохих дорог, как привыкли мы бездумно повторять.

Родное Отечество и сегодня продолжает во многом оставаться страной обычаев. Но обычай обычаю рознь! И несмотря на все старания, пока нам очень непросто дается строительство правового государства, воспитание законопослушного гражданина.

Наша птица-тройка, увы, продолжает свой полет по наезженной веками колее. Наверное, именно потому во многих принятых, особенно на местах, законах нет-нет да и просматриваются вполне отчетливо не принципы современного права, единые для всех и обязательные для каждого, а тени недоброй памяти крепостного прошлого. В Конституции России записано: «Гражданин имеет право…» Новые же «крепостники» читают: «Смерд презренный…» И ничто, никто им не указ. За годы безвременья в стране уж больно окрепло желание жить по принципу «Что хочу, то и ворочу!». У нас зачастую форма правления существует не по аксиомам Ильина, а по Ницше с его уверенностью, что есть избранные и «свои», кому законы не писаны, а есть толпа и чужие, с которыми нет смысла церемониться. А совесть — это категория слабых — она лишь химера, которая отбирает силу у сильных. Так что тут не до аксиом Ильина. Чего же удивляться результату?