Книга Две свечи, страница 42 – Татьяна Бочарова

— Хорошо, — проговорила она в трубку. — Дальше что?

— Дальше положи улику на видное место, и пригласи подругу в гости. Пусть увидит, кто у тебя бывает. Остальное случится само собой.

Ксюша кивнула. Она уже думала о том, о чем сейчас говорила Телега. Пожалуй, это единственный выход из создавшегося положения. Конечно, будет скандал, крик, ругань. Но, в конце концов, Ольге придется смириться — насильно мил не будешь.

— Ладно, — сказала Ксюша Соньке. — Ты права. Я так и поступлю.

— Удачи тебе, — пожелала та. — Помнишь наш договор?

— Разумеется, — рассеянно произнесла Ксюша и повесила трубку.

Тем же вечером она тайком вытащила из кармана брюк Николая брелок, благо назавтра был выходной, и спрятала его у себя в тумбочке.

Утром Николай уехал к отцу, обещав вернуться часам к пяти. Ксюша сбегала в магазин, наскоро прибралась и позвонила Ольге.

— Привет. Что делаешь?

— Реву, — ответила та.

— Перестань, — превозмогая стыд и угрызения совести, проговорила Ксюша. — Приезжай лучше ко мне. Посидим, поболтаем.

— Разве ты дома весь день? — удивилась Ольга.

— Дома. Взяла тайм-аут. Давай, скоренько собирайся и выезжай.

Ольга на том конце провода заколебалась.

— У меня настроение не для гостей.

— Брось. Ко мне можно и без настроения.

— Да? — Ольга еще немного подумала и, наконец, произнесла. — Ну, ладно. Буду через час.

Ксюша повесила трубку и почувствовала острое желание плюнуть себе самой в физиономию. Ужас, во что она вляпалась, но теперь уже ничего не исправишь. В борьбе за Николая все средства хороши. А что? Некоторые из-за любви идут на преступления, вон, в каждой газете про это статья: то муж любовника жены топором зарубил, то жена сопернице в лицо плеснула кислотой. Так что, нечего убиваться, нужно быть стойкой и идти до конца.

Ксюша занялась приготовлением обеда, предварительно положив брелок на пол у кровати. Николаю можно будет наврать, что он случайно выпал, когда тот одевался. А Ольга непременно заметит — у нее глаз-алмаз.

Салат давно был готов, в духовке томились пухлые, румяные пирожки, на столе красовалась бутылка кофейного ликера. Ксюша ходила взад вперед по комнате, вся вытянувшись, как струнка, готовая отразить внезапную атаку.

Грянул звонок. Она вздрогнула и понеслась открывать.

Ольга стояла на пороге, в руках у нее была прозрачная коробка с пирожными.

— Вот, — только и сказала она и протянула коробку Ксюше.

«Господи, прости меня, грешную», — мелькнуло в голове у той. Мгновение — и она бы кинулась Ольге в ноги, моля о прощении. Искушение было так велико, что Ксюша даже зубами скрипнула. И тут же овладела собой.

— Проходи. — Она потянула Ольгу в кухню.

— Батюшки. — Та всплеснула руками. — Сколько ты всего наготовила. Это для нас двоих или еще кто-то придет?

— Для нас. — Ксюша почти силой усадила Ольгу за стол, сунула ей в руки вилку. — Попробуй салат, это по новому рецепту. Тебе должно понравиться. — Она вытащила из духовки пирожки, выложила их на блюдо.

Ольга вяло жевала салат, глядя куда-то вдаль. Ксюша уселась напротив нее и принялась болтать без умолку. Она сама не помнила, что плела — просто говорила и говорила, ни на секунду не закрывая рта. Потом они пили чай с пирожками и обсуждали новую замдиректора спорткомплекса.

К концу обеда Ольга немного оклемалась. От ликера щеки ее чуть порозовели, однако в глазах все еще стояла печаль.

— Слушай, — проговорила она неуверенным тоном. — Я тут кое-что тебе принесла показать. Фотографии с юга. Совсем забыла про них, отдать-то в печать отдала еще две недели назад, а забрала только вчера. Лучше бы не забирала вовсе. — Ольга махнула рукой, вышла в прихожую и вернулась оттуда с пестрым альбомом. — Вот, глянь. — Она протянула его Ксюше.

Та с опаской приоткрыла переплет. С такой опаской, будто там прятался ядовитый скорпион. Ей предстояло тяжелое испытание — увидеть Николая счастливым в объятиях другой.

— Пойдем в комнату, — ненавязчиво предложила она. — Чего в кухне торчать.

— Пошли, — согласилась Ольга.

Они поднялись из-за стола. Ксюша шла первой с альбомом в руках, осторожно, будто по минному полю. Сейчас это произойдет, Ольга переступит порог спальни и увидит брелок!

Однако Ольга, казалось, ничего не замечала вокруг.

— Смотри. Это мы в номере. Условия там были не ахти какие, но сносные. А это на пляже. Гляди, какая я здесь дура. Улыбаюсь во все тридцать два зуба. А это Колька. Маску водолазную взял напрокат. Какие он мне ракушки со дна доставал! — Она снова, в который раз, прерывисто вздохнула и остановилась, не дойдя несколько шагов до тахты. — Ксюнь, как думаешь, может, еще не все потеряно? Может, он вернется? Вправду, у него какие-то дела?

— Вернется, вернется, — выдавила Ксюша. — Ты сядь. Садись.

— Неудобно. У тебя такое покрывало роскошное. — Ольга потрогала пальцами атласную материю.

— Глупости. Устраивайся со всеми удобствами.

Ольга забралась на кровать с ногами. Взгляд ее по-прежнему был прикован к альбому. Она заново переживала самые счастливые мгновения в своей жизни.

— А это мы на катере. Нас тогда жутко укачало, и меня едва не стошнило. Зато увидели ночное побережье — все в огнях. Это фантастика. А вот водяные горки. — Ее пальцы бережно перелистывали страницу за страницей.

Ксюше казалось, что эта пытка никогда не кончится. Николай, улыбающийся, бронзово-загорелый, мускулистый, обнимал Ольгу на каждой карточке, точь-в-точь так же, как сейчас ее. Он был красив, как бог, и глянцевая бумага еще больше подчеркивала его красоту.

Ксюше захотелось немедленно закрыть альбом и порвать его на мелкие кусочки. Почему Ольга не смотрит вниз, на ковер? Давно пора увидеть брелок. Или она совсем ослепла?

— Я ему сегодня позвоню, — мечтательно проговорила Ольга. — Извинюсь, что была так навязчива. Может, верно у него проблемы, а я со своими упреками.

В это время раздался звонок в дверь. Ксюша стремительно вскочила на ноги. Кто это? Неужели, Николай вернулся? Не может быть, ведь сейчас только три с небольшим, а он обещал придти в пять.

— Это кто? — беспечно спросила Ольга, прижимая альбом к груди. — Твой любовник?

Ксюша промычала нечто нечленораздельное. Ольга поняла ее ответ, как утвердительный.

— А говорила, мы будем вдвоем. — Она шутливо погрозила пальцем. — Ай, да Ксюня. Ну, вот мы наконец, и увидимся с твоим таинственным незнакомцем. Даже любопытно. Что же ты? Иди, открывай.

Ксюша кивнула и на негнущихся ногах двинулась в прихожую. «Вот это каша заварилась», — отстукивало у нее в мозгу. Она дрожащей рукой отодвинула защелку. Так и есть — перед ней стоял Николай. Веселый, улыбающийся.