Книга С двумя сразу, страница 44 – Владимир Колычев

Но она знала, что никогда не вернется к этому подонку. Не надо ему было избивать Семена и обманывать ее.

— Нет смысла к нему идти, — сказал Семен и глянул на нее с подозрением, как будто учуял в ней слабину. — Держись от него подальше, не подпускай мерзавца к себе.

— Он меня не пугает. Я точно знаю, что к старому возврата не будет. Но если ты этого не хочешь, то я его больше никогда не увижу.

— Дверь держи на замке.

Лена поняла, о чем подумал Семен. Ему придется провести в больнице как минимум две ночи. Он будет здесь, а к Лене может наведаться Рома. Вдруг между ними проскочит искра?

— Вообще-то я собиралась провести ночь с тобой, — сказала она, глянув на свободную койку возле него.

За двухместную палату Рома заплатил как за отдельную.

— Это совсем не обязательно.

— К тебе кто-то придет? — с улыбкой спросила Лена.

Она шутила, но в ее вопросе была заключена ответная шпилька. Если Семен не доверял ей, то почему она должна была это делать и терпеть его отношение к ней? Это по меньшей мере оскорбительно.

— Да, собиралась заглянуть одна из соседней палаты. У нее оба глаза не открываются и нос оторван. Как думаешь, нам нужно сделать селфи? — в том же шутливом тоне спросил он.

— Я вас сфотографирую.

— Смотри, сама напросилась. Теперь не отвертишься.

— Значит, так. Сейчас я иду домой, готовлю обед, забираю его с собой и возвращаюсь к тебе.

— Винца купи.

— Только по рецепту врача.

За дверью палаты Лена нос к носу столкнулась с Элеонорой Леонидовной, матерью Семена.

Женщине давно уже перевалило за сорок. Когда-то она была юной и стройной, сводила мужчин с ума, но за долгие годы замужества располнела. Ее лицо утратило девичью привлекательность.

Но Элеонора Леонидовна всерьез верила, что время не властно над ней, и вела себя так, как будто ей было от силы двадцать пять. Оставайся она худенькой, молодежный стиль не делал бы ее смешной. Однако при своей полноте Элеонора Леонидовна выглядела в модных нарядах просто нелепо.

Хотя сегодня она избрала для себя стиль, как нельзя лучше соответствующий ее возрасту. Женщина осознала свою ошибку или хотела придать себе важность и строгость. Возможно, она готовилась к серьезному разговору с девушкой, которую надеялась застать подле сына.

Именно эта мысль посетила Лену, когда она заглянула в глаза особы, которая могла стать ее свекровью. Или нет.

— Я все знаю, — сказал Элеонора Леонидовна, свысока глянув на нее.

— Это все из-за меня, — сказала Лена.

— Да, я знаю. — Элеонора Леонидовна замолчала в ожидании встречной реплики, но Лена не стала ничего говорить. — Я слышала, ты вышла замуж.

— Меня жестоко обманули, — проговорила Лена и опустила глаза.

Она не чувствовала себя виноватой, но решила об этом не говорить. Пусть Эльвира Леонидовна думает, что Лена кается не только перед Семеном, но и перед всей его семьей.

— Тебя жесткого обманули в прошлый раз, а сейчас нет. Ты состоишь в официальном браке. Не важно, с кем.

— Важно. Я состою в официальном браке с психом, телохранители которого избили Семена. — Лена говорила, а сама думала, откуда Элеонора Леонидовна могла узнать о повторной регистрации.

Семен сказал? Но ведь они же договорились не распространяться об этом.

— Не такой уж он и псих, этот Харитонов, — заявила Элеонора Леонидовна и усмехнулась. — «Житный ряд» — это целая империя. Не упускай свой шанс, детка!

— Я Семена люблю.

— Ты хочешь, чтобы он и дальше страдал от твоей любви? — Женщина кивнула на дверь, за которой лежал ее сын.

— Я хочу быть с ним.

— Ты хочешь, чтобы в следующий раз его убили? — разошлась Элеонора Леонидовна.

— Извините. — Лена поняла, что ей лучше уйти.

Чем быстрей она это сделает, тем лучше.

— Если с ним что-то случится, я тебя прокляну! — пронеслось ей вслед.

Лена до боли закусила губу, чтобы сдержать слезы, но все же они брызнули из глаз.

С Семеном уже случилась беда, значит, Элеонора Леонидовна прямо сейчас проклинала ее.

Лена кое-как успокоилась, приехала домой и в межквартирном холле встретилась с Ромой. Это ее почему-то ничуть не удивило. Но разозлилась она не на шутку.

— Какого черта?! Ты долго будешь ломать мою жизнь?

— Я хотел извиниться, — сказал Рома, демонстрируя не только раскаяние, но и чувство собственного достоинства.

— Не передо мной извиняться надо! Перед Семеном!

— Он у тебя буйный, на людей кидается, поэтому и получил.

— Ты когда оставишь меня в покое? — выплеснула она.

— Никогда. — Рома смотрел на нее, не мигая. — Я твой муж, ты моя жена.

— Ты должен расторгнуть этот брак, пока им не занялся уголовный суд!

— Я работаю над этим.

Лена не хотела быть женой Харитонова, ее тяготил не совсем законный, но все же официальный брак с ним. Однако она все равно опешила. Может, где-то в тайне боялась остаться незамужней. После разговора с Элеонорой Леонидовной Лена понимала, что глупо ждать от нее родительского благословения. Да и Семен избегал разговоров о свадьбе. А она женщина, ей требовалась определенность в этом вопросе.

— Мне нужен твой паспорт со штампами.

— Да, конечно. — Она достала ключ, вставила его в замочную скважину, но дверь открывать не стала и заявила: — Ты должен уйти.

Рома наглый, настырный. Он ужом вползет в квартиру, стоит ей только приоткрыть дверь. Семен предостерегал ее на сей счет.

— Как же я получу паспорт?

— Ты иди вниз, я вынесу.

— Хорошо, я на лестничной площадке подожду.

Рома вышел из холла, но стоило ей открыть дверь, как он вернулся. Лена и понять ничего не успела, как оказалась с ним в квартире.

Рома плотно прижал ее к стене и замер, едва сдерживая себя. Он весь вибрировал от возбуждения, но не двигался. Как будто горячая статуя держала Лену в своих объятиях.

— Пусти!

Лена боялась пошевелиться. Она считала, что любое ее неосторожное движение могло спровоцировать его на кроличий забег, известный ей не понаслышке. Он мог упасть от ее удара, но силы в нем все же было немало. Лена точно это знала.

К тому же ей не очень-то и хотелось его отгонять. Она понимала, что должна была выставить его за дверь. Ее сознание требовало этого. Но какая-то частица души хотела возвращения в большой дом, стоявший у озера. Лена и желала уничтожить эту мысль, но не могла. Тем более сейчас.