Книга Запутанная нить Ариадны, страница 32 – Татьяна Луганцева

— Конечно.

— Я так рад! Я мечтал, я так вот… — затрясся Валентин, доставая какую-то книжку о театральном искусстве, — подпишите мне вот здесь.

— Что написать?

— Валентину, моему трепетному и верному поклоннику, от Маргариты Рудь.

Маргарита выполнила его просьбу, и Колесников с Аделиной, попрощавшись, ушли.

На улице они сели в автомобиль криминалиста и приготовились ждать.

— Что скажете? — спросила она у него.

— Не сейчас. Чуть позже.

— Ну, Валентин Рудольфович! Я же мучиться буду! — И Ада усмехнулась, прочитав: «трепетному и верному».

— Хотите сказать, что доверили бы мне роли не только маньяков, но и всяких неудачников? У меня бы получилось?

— Не сомневаюсь. Если не знать, что вы криминалист, доктор медицинских и юридических наук, то вполне… — ответила Ада.

— По студенческой фотографии, которую вы мне дали, я изучил лицо Маргариты. Так вот, смею вас разочаровать, это она. Я очень хороший физиономист. А вот записку, которую вы нашли в кармане платья, писала не эта женщина. Кто-то другой просил о возмездии. Странно, конечно, что в записке человек не подписался. Как можно просить о помощи и не указать, кому она нужна.

— А вы как думаете? Вы же умный!

— Я думаю, что человек был полностью сломлен морально, как личность, что уже не идентифицировал себя. Это первое. И второе. Она — я же по почерку определил, что это была женщина, — точно знала, что умрет, и очень боялась.

— Вы так говорите, что у меня мороз по коже. Хорошо, что Маргарита — это настоящая Марго. Вам как эксперту трудно не поверить. Но почему она так резко поменяла образ жизни, привычки?

— Люди иногда меняются, — повел плечами Валентин Рудольфович.

— Однако вы в чем-то сомневаетесь, я же вижу. Ну скажите! Почему она не узнала меня? Что не так?

— Эта женщина вообще не хочет с вами общаться. Она еле сдерживала раздражение. А еще она сильно куда-то спешила. Вот, кстати, ее машина выехала. За ней! — сам себе скомандовал Колесников и тронулся следом за «Ауди» Маргариты.

— Так мы будем за ней следить?! Ого! — ахнула Аделина.

— Вы против?

— Совсем нет! Я за любой кипеж!

— Это заметно, — улыбнулся Валентин Рудольфович.

— А что еще интересного вы заметили во мне? Я имею в виду в психологическом плане.

— Давайте поговорим об этом в другой раз. Сейчас мне надо следить за дорогой. Сначала завершим дело.

— Вы говорите, словно детектив, — усмехнулась Аделина. — Хотя с вашим опытом… А почему вы согласились?

— Степан Ильич попросил присмотреть за вами.

— Не врите.

— Ну хорошо. Я не имею ничего против, чтобы помочь красивой женщине.

— Да, профессионализм — это страшное дело! — Аделина смотрела на мелькавшие за окном дома, рекламные вывески и людей. — Степан Ильич появился в неудачное для нашего агентства время и сразу же раскрыл дело.

— Вы тоже мыслили в правильном направлении. Ложкарев узнал, что жена давно в курсе его измен, и разочаровался в ней. Парадокс! Так и сказал ей: «Я думал, что живу с порядочной женщиной! Я делал все, чтобы ты не узнала! Пытался сохранить наш брак!» А она, мол, не гордая женщина, за которую надо бороться, а тупая курица, которая все стерпит. «А раз так, то буду и дальше гулять, уже не прячась». Так он ей заявил.

— Класс! Сам изменял, а виноватой во всем сделал жену, — отметила Ада.

— Ложкарев сказал жене, что поедет в детективное агентство, а потом мириться с любовницей. Он занимался подпольным производством алкоголя, поэтому у них в гараже было много вина и водки. Жена знала, что он возьмет этот алкоголь, и налила снотворного в каждую бутылку.

— Юрий привез в агентство палёный алкоголь? Экономный бизнесмен.

— Ну он же отвечал за качество, потому сам пил без опаски, — ответил Валентин Рудольфович. — Жена поехала за ним следом, как мы сейчас за Маргаритой. Кстати, она движется не в сторону дома. Так вот, жена Юрия дождалась, когда все уснули, сделала свое дело, забрала деньги и ушла. Ее обнаружили в тяжелом депрессивном состоянии, она сразу же во всем призналась. Так что ваши коллеги пойдут как потерпевшие.

— Ужас! Хорошо еще, что она других мужчин не тронула, а то отомстила бы всему мужскому роду сразу!

— Могло быть и такое. Если бы ее психика совсем расстроилась.

— Да… Пришел к нам в агентство узнать, кто царапает его машину, а в итоге помер. Не надо было дергать за ниточки «скелеты в шкафу». Они не марионетки.

— Красиво сказали, — покосился на нее Колесников, и в стеклах его очков отразились рекламные огни.

Аделина невольно отметила:

— Вы, если честно, с такими окулярами жутковато смотритесь за рулем. Складывается впечатление, что вы ни черта не видите, и как мы тогда едем?

— То же самое у меня иногда спрашивают инспектора ГИБДД, — усмехнулся криминалист. — А если быть честным, права у меня только потому, что я служу в полиции. По блату, так сказать. Написали, что у меня зрение чуть лучше, чем на самом деле. Потому что с моими диоптриями мне права не положены.

— Класс! Вы это рассказываете всем, кого везете? Сразу появляется ощущение экстрима! — поерзала в кресле Аделина.

— Я езжу очень аккуратно и никого еще не сбил. Ни разу, ни полразика.

— Откуда вы знаете? Может, просто не увидели? — хитро прищурилась Аделина.

— Да, я маньяк, который ездит по городу и оставляет за собой реки крови, — согласился Колесников, останавливаясь.

— А Степан Ильич вас прикрывает!

— Да, так и работаем, — кивнул криминалист.

— А чего мы встали?

— Наша подозреваемая пошла в супермаркет. И у кого из нас плохое зрение?

— Будем ждать? — спросила Ада.

Валентин Рудольфович опустил стекло и подозвал парнишку, бесцельно слонявшегося в стороне.

— Хочешь заработать тысячу? — спросил у него Колесников.

— А кто не хочет? А что надо сделать?

— Сейчас в магазин вошла женщина. Эффектная блондинка в темно-фиолетовом платье и с малиновой сумочкой.

— Надо ее грохнуть? Шучу! — подмигнул парень, но его юмор никто не оценил.

— Мне надо точно знать, что она купит. Учти, я смогу проверить!

— О’кей! — ответил парень и поспешил в магазин.

Через несколько минут Марго вышла из магазина, парень семенил следом.

— Я на телефон записал.

— Читай быстрее, пока она покупки в багажник складывает.

Парень затараторил.