Онлайн книга «Время первых»
|
– Тогда перерыв? – предложил Хрунов уставшему напарнику. Оттолкнувшись от матов, Алексей поднялся на ноги. – Нет. Давай еще разок… * * * В ОКБ по‑прежнему кипела напряженная работа. Десятки различных специалистов в три смены заканчивали работы по строительству и доводке «Восхода‑2». Готовый шлюз находился неподалеку от основного стапеля; рядом у большого стола с разложенными чертежами стояли Леонов и Хрунов. Перед ними на стуле сидел Королев. Лица у всех были озабоченными. – Сколько сеансов невесомости отработали в последнем полете? – спокойно спросил Главный. – Пять, – ответил Хрунов. – И ни одного успешного возвращения в шлюз? – Ни одного. Сергей Павлович пристально посмотрел на Леонова. – Хотелось бы услышать о причинах из первых уст. Что вам мешает, товарищ майор? После секундного замешательства Алексей быстро заговорил: – По нашему мнению, причин несколько. Одна из них – неудобный скафандр. «Беркутом» он только называется, а на самом деле это какой‑то… асбестовый гроб. Честное слово! Но у меня есть предложение. Можно? Королев неохотно кивнул. И, обернувшись к Раушенбаху, позвал: – Борис Викторович! Подойди… Леонов тем временем достал из тубуса чертежи, развернул их и разложил на столе перед Главным конструктором и подошедшим Раушенбахом. К удивлению мэтров, отечественной космонавтики на листе оказался вполне грамотный с инженерной точки зрения чертеж скафандра «Беркут». Проблемные узлы были изображены отдельно. Все чертежи снабжены сносками; расчеты и выкладки размещались в нижней таблице. Королев с Раушенбахом склонились над столом и с удивлением наблюдали, как Леонов наложил на чертеж лист кальки с изображенными шарнирами. Выровняв кальку, он схватил лежащий рядом рейсфедер и прижал им бумажную конструкцию. – Для того чтобы подтягивать фал и управлять своим телом, необходима хотя бы минимальная гибкость, – с жаром принялся объяснять свою идею космонавт. – Обратите внимание: здесь изображены шарниры в местах плечевых, локтевых и кистевых сгибов для большей свободы движения… Поворачивая лист кальки, он продемонстрировал улучшенную подвижность и торжествующе повернулся к Королеву. – Сами чертили? – по‑отечески тепло взглянул на него Раушенбах. – Так точно, – кивнул Алексей и продолжил: – Кроме того, происходит корреляция с общим давлением внутри скафандра… Борис Викторович с сожалением перебил: – Мы предполагаем работу в этом направлении. Но вы, ребятушки, должны понимать: чтобы такой скафандр появился на свет, нужно год‑два. А то и два с половиной. – А у нас их, товарищ Леонов, попросту нет, – раздраженно добавил Королев. – Я понимаю, Сергей Павлович… Евгений Хрунов решил помочь товарищу и, сделав шаг вперед, достал из кармана елочную игрушку на тонкой нитке. – А если «поиграть» с местом крепления фала? – запальчиво сказал он, показывая качавшуюся на нитке игрушку. – Что, простите? – не понял Главный. – Зачем? – Сейчас фал крепится к поясу скафандра в районе центра масс космонавта, и по технологии он должен войти в шлюз ногами вперед, верно? Мэтры молча взирали на Хрунова. – А что, если закрепить фал в верхней части скафандра и войти в шлюз головой? Мне кажется, будет правильнее, если космонавт увидит, куда движется, – продолжил тот. – То есть пойдет головой вперед. Переглянувшись в Раушенбахом, Королев оглянулся к инженерам, копавшимся у шлюза. – Товарищи, оставьте нас на три минуты, – попросил он. Те прекратили работу и отошли на десяток метров. – Вперед, – кивнул Главный конструктор. – Что? – не понял Хрунов. – В шлюз. – Я? – Да‑да. Как вы там хотели – головой вперед? Прошу вас. Евгений решительно подошел к открытому шлюзовому люку, наклонился и залез вперед головой. – Давайте‑давайте, – подначивал Главный. – Залезли? – Так точно, – послышался сдавленный голос Хрунова. – А теперь развернитесь мордой к люку. – Зачем? – Чтобы закрыть его вручную. – Так он же автоматический! – Он автоматический в девяти из десяти случаев, – возразил Сергей Павлович. – А сейчас давайте представим, что вам не подфартило и автоматически крышка люка не закрылась. Попробуйте закрыть ее вручную. Из шлюза послышалось кряхтенье – Хрунов пытался развернуться на сто восемьдесят градусов, но застрял в узком горлышке. – А теперь представьте, что на вас неудобный скафандр и заканчивается кислород. Представили? – Так точно, – расстроенно ответил Евгений. Королев подвел итог короткого эксперимента: – Все. Вы погибли. И ваш напарник – тоже. Наблюдавший за этой картиной Леонов пристыженно вернулся к столу и свернул свой чертеж. – Все ясно, Сергей Павлович. Извините за беспокойство – будем работать на текущую задачу, – негромко сказал он. – Мы готовы лететь хоть в кандалах, хоть в кольчугах. – Мы и так – народ, который от рождения летает в кандалах, – примирительно сказал Главный. – А представляете, что было бы, если их снять? Потеряли бы равновесие и разбились бы к чертям собачьим. Вот такой мы народ. Идите. – Есть. – Чертежи оставьте… * * * В 1943 году Алексей Архипович начал посещать начальную школу в Кемерово. Среди прочих увлечений юноши была роспись старых русских печей, которой он научился у живших по соседству с его семьей украинских переселенцев. С годами одни увлечения забывались, на смену им приходили другие, но изобразительное искусство занимало все более значимое место в его жизни. Однажды во время школьной перемены он увидел у своего одноклассника книгу с черно‑белыми иллюстрациями картин художника Айвазовского. Картины произвели на Лешу огромное впечатление, и он загорелся желанием приобрести эту книгу. Обошлась она ему по тем временам невероятно дорого – в уплату пришлось каждый день в течение месяца отдавать однокласснику весь скудный ученический паек: пятьдесят граммов хлеба и маленький кусочек сахара. Но зато книга с великолепными иллюстрациями теперь была собственностью Алексея, а художник Айвазовский стал его любимым художником. * * * Утро редкого выходного дня Леонов решил посвятить любимому хобби – живописи. Разложив на журнальном столике группу предметов: портативный радиоприемник, модель космической ракеты, планшет, блокнот с авторучкой, офицерскую фуражку и яблоко, он прикрепил к мольберту лист свежего картона и принялся делать набросок… |