Книга Фермуар последней фрейлины, страница 30 – Наталья Александрова

— Что стоите? — проговорил он, безбожно коверкая французские слова. — Надо идти в дом, там будете жить, пока карантин!

Как выяснилось, под домом он имел в виду один из бараков — длинное приземистое дощатое строение с земляным полом, набитое людьми, как бочка сельдью. Здесь были офицеры и казаки, бывшие студенты и чиновники, купцы и священники. Попадались и люди вовсе неопределенных сословий.

Едва Анастасия Николаевна с Дуняшей вошли в барак, к ним подошел господин средних лет в мятом и испачканном сюртуке, с честными, страдальческими глазами побитой собаки.

— Вы только что приехали? — проговорил он взволнованно. — Как радостно видеть лица соотечественников! Здесь — ад, настоящий ад, и я мучаюсь в этом аду уже третью неделю!

— Как — третью неделю? — ужаснулась Анастасия Николаевна. — Может ли это быть? Я думала, что мы здесь на день-два, никак не больше…

— Очень даже может! Хотя… — господин огляделся и понизил голос: — Я хотел бы вам помочь… Я-то уже привык, я освоился, но вы… Я не могу спокойно смотреть на страдания благородной женщины! Если у вас есть деньги — настоящие деньги, доллары или франки — я устрою вам отдельную комнату…

Анастасия Николаевна хотела что-то ответить, но тут от толпы отделился офицер с отпоротыми погонами.

— Не слушайте его, сударыня! — проговорил он хриплым презрительным голосом. — Это мошенник! Он возьмет ваши деньги и тотчас исчезнет! Сколько раз уж он проворачивал такую аферу!

Анастасия Николаевна хотела что-то ответить, поискала глазами господина с честными глазами — но того и след простыл.

Дуняша нашла укромный уголок, поставила там сундучок, расстелила клетчатый шотландский плед и кое-как устроила свою хозяйку. Оставив ее на какое-то время одну, она нашла турка, который за небольшие деньги принес им чай с лепешками.

Так они провели время до вечера.

Как только начало темнеть, Дуняша позвала прежнего турка. Он помог ей собрать багаж, и вместе с Анастасией Николаевной они отправились на берег.

Стемнело удивительно быстро, и в южной ночи негостеприимный остров удивительным образом изменился. Днем он казался пустым, нищим, выжженным безжалостным солнцем, сейчас же он стал таинственным и волнующим. В темноте еще более темными силуэтами виднелись прибрежные скалы.

Турок уверенно вел женщин по узкой каменистой дороге, которая скоро превратилась в козью тропу, спускающуюся к берегу. Все ближе и ближе раздавалось глубокое, сонное дыхание моря, чувствовался йодистый запах водорослей. Еще несколько минут крутого спуска — и перед женщинами открылась маленькая бухта, в которую они приплыли совсем недавно.

Дуняше показалось, что рядом с ней дышит кто-то огромный и могучий — и она не сразу поняла, что это прибой ровно и мощно бьется о скалы. От близости моря стало светлее, и девушка разглядела притаившуюся в тени скалы турецкую фелюгу. На борту раздавались приглушенные голоса, отдававшиеся эхом от прибрежных скал, мерцал тусклый огонек трубки.

— Дальше уж вы сами! — проговорил турок, поставив на берег сундучок, и тут же растворился в темноте.

С фелюги по сходням ловко перебежал давешний хорват. Приглядевшись к женщинам, кивнул:

— Добро! Деньги при вас?

Анастасия Николаевна протянула ему несколько мятых купюр. Хорват пересчитал их, кивнул, показал на сходни:

— Перейдете на фелюгу?

Анастасия Николаевна схватила Дуняшу за руку:

— Нет, я не смогу…

Хорват покачал головой, неожиданно подхватил женщину на руки и легко, как пушинку, перенес по сходням. Дуняша перешла следом, замирая от страха.

Узкое суденышко без палубы было завалено мешками и тюками, на которых сидели испуганные, растерянные люди — такие же пассажиры, как Дуняша с хозяйкой. Ближе к носу имелась дощатая каютка, похожая на собачью конуру.

На фелюге, кроме пассажиров и знакомого хорвата, было еще двое моряков — приземистый одноглазый тип лет пятидесяти и молодой широкоплечий парень с изрытым оспой лицом. Позже выяснилось, что он глухонемой.

Хорват втащил на борт сходни, отвязал толстую веревку — Дуняша вспомнила, что она называется швартовом, и фелюга, мягко подпрыгивая на волнах, отошла от берега.

Моряки развернули косой латаный парус, он жадно наполнился ветром, и утлое суденышко устремилось в темноту, как почуявший шпоры конь.

Немного погодя хорват, переговорив со своими спутниками, отвел Анастасию Николаевну с Дуняшей в каюту.

Дуняша кое-как устроила свою хозяйку на полу, застелив голые доски все тем же пледом, и сама примостилась рядом.

Усталость взяла свое, и скоро девушка заснула глубоким сном без сновидений.

Проснувшись, Дуняша долго не могла понять, где она находится. На пароходе «Таврида»? В бараке на турецком острове?

Наконец она услышала плеск волн, негромкий разговор за тонкой стеной, вспомнила ночное море, хорвата с обвислыми усами, и поняла, что плывет на утлой фелюге в Черногорию.

Как-то встретит их эта страна…

Анастасия Николаевна тоже проснулась. Дуняша помогла ей умыться, привела в порядок волосы. Хорват принес лепешек, они кое-как перекусили и вышли на палубу.

При свете дня Дуняша смогла разглядеть остальных пассажиров фелюги — как и прежде на пароходе, здесь собралась самая разношерстная компания — штабс-капитан в поношенной форме, с кривым шрамом на щеке, жуликоватый тип в клетчатом пиджаке, дама средних лет в черном платье, господин в потертой черной паре, показавшийся Дуняше смутно знакомым, мужчина с окладистой черной бородой, по виду — купец из староверов…

Настя закрыла за собой дверь и пошла налево, чтобы обойти здание театра, так было ближе к остановке маршрутки. И тотчас ее окликнул мужской голос:

— Гражданка Веселова, Анастасия Николаевна! Постойте! Нам с вами нужно поговорить!

Ее догонял молодой мужчина. Бежал он быстро, так что тотчас оказался рядом с ней.

— Я вас в театре искал, а вы уже ушли! — сказал он, нисколько не запыхавшись.

— А вы по какому вопросу? — сухо спросила Настя, помня насчет «гражданки». Так только полицейские обращаются.

— Я из полиции, — он показал ей раскрытое удостоверение и хотел было убрать, но Настя задержала его руку, чтобы прочитать, что в нем написано.

— Лейтенант Алексей Кошечкин.

— Крошечкин, — с обидой поправил он, — вечно все путают. Там же ясно написано.

Настя вскинула на него взгляд. Высокий, светлые волосы, серые глаза смотрят пронзительно. В общем, довольно привлекательный. Да еще такая забавная фамилия…