Книга Особенности кошачьей рыбалки, страница 38 – Наталья Александрова

— Дурака не валяй, — посоветовал Маркиз. — В общем, Альбина Николаевна, думаю, что дела ваши плохи.

— Я совсе не Альбина Николаевна, — сказала девица, и глаза ее злорадно блеснули, — меня зовут Эльвира. Эльвира Петровская.

Лола уже распотрошила довольно большую сумку и протянула Лёне права.

— Ага, — сказал он, — Петровская, значит. Документы фальшивые, это раз.

— Да с чего вы взяли? — спросила девица. — Самые настоящие документы. А ты, что ли, из полиции, что документами моими интересуешься?

— Точно, из полиции, капитан Несгибайло, — ответил Леня.

— Чего? — Девица захохотала. — Думаешь, я тебя не узнала? Это же ты вместе с этим, ушастым, в прошлый раз меня подловил? Тоже мне, Несгибайло! Опять норовишь все дело испортить, смотри, как бы руки тебе не оторвали!

— Слушай, что ты с ней цацкаешься! — возмутилась Лола. — Что ты время тратишь на пустые разговоры!

— Ты права, дорогая, — кротко согласился Маркиз, — переходим к делу.

Эльвира сидела на полу возле батареи, поджав под себя ноги, и смотрела на Леню злым, затравленным взглядом.

— Ну, и какой вариант ты выбираешь? — проговорил Маркиз. — Мирное сосуществование или боевые действия?

— А иди ты… — сказала, словно выплюнула, девица.

— Значит, боевые действия… — вздохнул Маркиз. — Дорогая, мы с тобой уходим, но сначала включим сигнализацию сейфа. Через минуту сюда явится охрана отеля, через пять — полиция. Ее накроют на месте преступления, а дальше все пойдет по известному сценарию. Статья сто сороковая, от трех до пяти лет. Знаешь, лапочка, — Леня пристально взглянул на девицу, — мне тебя даже немного жаль. На зоне такие грубые нравы… там с такими лапочками, как ты, очень плохо обращаются. И, кроме того, вряд ли тебе пойдет тамошняя униформа.

— Сволочь! — прошипела Эльвира. — Что тебе от меня нужно?

— Мне нужно, чтобы ты пригласила сюда этого дирижера-неудачника…

— Кого?

— Своего наводчика, портье. Причем пригласить так, чтобы он действительно пришел. Никаких условных сигналов, никаких секретных слов. Если через три минуты он сюда не явится, мы уходим, и далее смотри вариант номер один.

— Сволочь… — повторила Эльвира.

— Повторяетесь, мадам. Или мадемуазель?

— Не твое дело!

— Ну, так что? Какой вариант выбираешь?

— Ладно… дай мне мобильный.

— Но не забудь — одно лишнее слово, и уже сегодня ты ночуешь в камере!

С этими словами Маркиз протянул девушке ее телефон.

Эльвира схватила его, дрожащими пальцами нажала несколько кнопок и, едва услышав ответ, заговорила тихим, испуганным голосом:

— Вениамин, срочно поднимайся в номер! Значит, случилось, если я тебе звоню! Я влипла! Попала в ловушку! Если ты меня сейчас не выручишь — меня заметут, и уверяю, я не буду молчать! Мне не хочется отдуваться за тебя! Говорю — поднимайся в номер, и быстро!

После этого она нажала кнопку отбоя, и Леня тут же отобрал у нее телефон.

— Тебе же будет лучше, — проговорил он, отступая к двери, — если он придет и не устроит никаких сюрпризов!

— Сволочь! — снова прошипела Эльвира. Похоже, что под действием эмоций ее словарный запас чрезвычайно оскудел.

Маркиз знаком приказал Лоле спрятаться в ванной, сам же отошел к двери и встал от нее сбоку.

Не прошло и минуты, как дверь номера, тихонько скрипнув, отворилась, заслонив прижавшегося к стене Маркиза. В номер проскользнул портье. Только теперь его лицо не было таким сдержанно-невозмутимым, как прежде. На нем явно читались раздражение и недовольство. Кроме того, в руке портье сжимал пистолет, который плохо сочетался с его респектабельной внешностью.

— Что случилось? — прошептал он, прикрыв за собой дверь и уставившись на скорчившуюся возле батареи Эльвиру.

— Сзади! — выкрикнула та, но было уже поздно: Леня шагнул вперед и ткнул в спину портье ствол пистолета.

— Сюрприз! — проговорил он дружелюбным тоном. — Оружие отдай и не делай резких движений!

Портье передернуло, но он безропотно отдал Маркизу пистолет.

— Ты еще кто такой? — спросил он скрипучим голосом, скосив глаза на Леню.

— Неизвестный доброжелатель!

— Кончай прикалываться! Ты явно не из полиции…

— Надо же, какой догадливый!

— А если так, то что ты здесь делаешь?

— Я? Исключительно удовлетворяю свое любопытство! Мы с тобой сейчас поговорим, и если ты ответишь на мои вопросы — разойдемся мирно. Вы с подругой сможете и дальше заниматься своим народным промыслом, а меня больше не увидите.

Портье злобно покосился на Эльвиру, потом на Маркиза.

— Ну, так что? Поговорим? Или пристегнуть тебя к другой батарее и поднять тревогу?

— О чем ты хочешь поговорить?

— Ну вот, это уже лучше! Для начала скажи мне, мой юный друг, сколько у нас времени?

— В смысле?

— Ну, не тормози! Ты ведь отправил свою подругу в этот номер, потому что здешнего постояльца какое-то время не будет. Так вот, куда он отбыл и надолго ли?

— Он выяснял у меня, как доехать до Выборга. Какие-то у него там дела. Туда скоростным поездом полтора часа, обратно столько же, плюс дела, плюс дорога до вокзала и обратно… так что раньше чем через четыре-пять часов он не вернется.

— Очень хорошо! Значит, мы можем устроить в этом номере временный оперативный штаб.

— Но я не могу здесь остаться! Мне нужно вернуться на рабочее место!

— Вернешься, вернешься, и очень скоро! — успокоил его Маркиз. — Вернешься, а потом позвонишь в этот номер и продиктуешь мне фамилии постояльцев отеля.

— Всех? — охнул портье. — Но у нас восемьдесят номеров, и больше половины занято!

— С чем я вас и поздравляю. У вас, должно быть, хорошие финансовые показатели. Но меня интересуют не все постояльцы. Мне не нужны иностранцы. Много у вас иностранцев?

— Примерно половина.

— Ну, видишь, как все удачно складывается! Список уже сокращается вдвое. Дальше — мне не нужны люди, приехавшие откуда-то издалека. Тюмень, Сибирь, Дальний Восток…

— Это еще человек двадцать.

— Отлично! Список тает на глазах. Вообще, в первую очередь меня интересуют те, кто приехал из Москвы, особенно одинокие мужчины. Так что это не займет слишком много времени. Ты продиктуешь мне их фамилии — и мы расстанемся, надеюсь, навсегда.

— И после этого ты ее отпустишь? — Портье покосился на свою напарницу.

— Разумеется! Зачем она мне? У нее, знаешь ли, такой тяжелый характер, что я сам жду не дождусь, когда наши пути разойдутся.