Книга Присвоенная, страница 12 – Нина Бархат, Марина Багирова

Он положил мои вещи в багажник, ничего не сказав про «лишнюю» сумку. Что ж, по крайней мере, одежда будет своя.

Кристоф распахнул передо мной заднюю дверцу и подал руку. Это было так …неуместно, но я подумала, что, скорее всего, этот галантный жест — последний в моей жизни, и коснулась ненавистной руки.

— Благодарю, — сказала равнодушно.

Он даже не кивнул в ответ.

Мои «родные» стояли у окна. Но я не смотрела в их сторону, мне казалось, теперь уже ничто не имеет значения.

— Они жалеют об этом, — внезапно услышала я ровный голос Кристофа. — Твой отец многое отдал бы за возможность вернуть время вспять.

Я застыла пораженно, не веря своим ушам. Кристоф сказал это?

— Нет, — шок все не проходил. — Им плевать.

Он обернулся и внимательно на меня посмотрел.

— И ты сама в это веришь?

Он, что же, собрался меня утешать? Во мне вскипела безудержная злость — из-за него все мое существование было кошмаром наяву. Из-за него моя жизнь уже кончалась, так и не успев начаться. И он портил своим присутствием ее каждое драгоценное мгновение.

— …Во что мне верить, Кристоф? Ты разрушил мой мир… В нем невозможно во что-либо верить! — что-то изменилось в его взгляде, но я продолжала. — И не говори, что тебе жаль. Для тебя важна только твоя сестра, а моя судьба тебе безразлична. Не надо пустых слов, они бессмысленны.

И я резко отвернулась к окну, совсем по-детски зло сложив руки на груди. Да я должна радоваться его равнодушию! В нормальной жизни для любой женщины лучше злость в глазах мужчины, чем безразличие. Но когда это моя жизнь была нормальной?

Кристоф завел мотор, и машина набрала скорость.

* * *

…За окном на огромной скорости проносился темный лес. Дождь уже закончился, но мокрые стволы говорили о том, что влажные испарения будут окутывать деревья еще долго после того, как все вокруг просохнет. Мне вспомнился другой лес и слова о том, что я — никто, что я буду бесправной, как дворовая собака, буду драить полы, чистить серебро. Еще вспомнились слова о… да какая разница. Теперь до конца моих недолгих дней я буду полностью зависеть от чужих желаний. А, с другой стороны, разве раньше было по-другому?

Теперь, когда все уже было предопределено, я расслабилась и незаметно для себя самой уснула. Наверное, спала я долго, потому что когда открыла глаза, сгущались багровые сумерки. Мне показалось, что я все еще сплю — за окном было сказочно красиво.

Мы въезжали в ворота. За высоким каменным забором начиналась длинная аллея. Мимо проплывали вековые деревья, под их густыми кронами уже была ночь. Впереди величественно сиял …дом? …замок? Нельзя было сказать с определенностью. На мысль о замке наводили стены из крупных камней, а о современном доме напоминали белые и стеклянные поверхности. Это место не кичилось роскошью, оно жило в свое удовольствие, не интересуясь чужим мнением.

— Выходи, — скомандовал Кристоф.

— Да, — оглядываясь, невпопад ответила я, все еще оглушенная великолепием, и чуть не добавила «хозяин», но вовремя прикусила язык — почему-то мне показалось, что это будет воспринято плохо.

К нам подбежал невысокий мужчина и взял из багажника мои вещи. Не нужно было быть психологом, чтобы понять насколько этот человек боялся Кристофа. Его реакция на каждое движение хозяина была крайне предупредительной — тот поднял руку, а слуга будто уклонился; Кристоф еще не успел сделать жест, а он уже берет сумку — мелочи, но заметны даже невооруженным взглядом.

— Дженоб дома? — спросил тем временем Кристоф.

— Да, господин, он ждет вас в библиотеке.

— Хорошо, — он обернулся ко мне. — Иди за мной.

И я пошла, уже ненавидя и дворецкого, который так боялся «господина», и себя за страх перед предстоящей встречей и за то, что подчиняюсь ему так привычно, безоговорочно.

Ступая по белоснежным полированным плитам, внутри которых было заперто отражение испуганной девушки, мы подошли к темным дверям, лишенным любых украшений, кроме золотой — и вправду золотой — ручки.

Постучав для приличия, Кристоф вошел в комнату, уверенный, что и я последую за ним. Но я остановилась у входа, не в силах сдвинуться с места — страх перед неизвестным парализовал меня. Тогда он взял меня за руку, и в этот момент меня обожгло понимание того, что все происходит на самом деле — меня окружают бессердечные чудовища, обладающие огромными деньгами, влиянием, силой, и что я теперь целиком и полностью в их власти.

— Я не кусаюсь, — раздраженно сказал Кристоф в утешение, видя мою реакцию. — По крайней мере, сейчас.

— Я тоже так думаю, — донеслось из глубины комнаты, на пороге которой мы находились. — Проводи же ее ко мне, мы так долго ждали.

— Проходи, — уже мягче произнес Кристоф. — Тебе надо кое с кем познакомиться.

— В гробу мне это надо, — едва слышно прошептала я, привыкшая хамить и сделавшая это по инерции, и тут же испугано застыла, почувствовав — меня услышали.

— В гробу, — повторил Кристоф, пробуя это слово на вкус, и глаза его недобро сверкнули. — Это можно устроить.

Моя кровь заледенела… а потом помчалась по венам с удвоенной скоростью.

На этот раз меня удостоили чести войти в комнату первой, Кристоф закрыл за нами дверь.

Библиотека оказалась небольшой и очень уютной: книжные полки вдоль стен, окно, рабочий стол и два мягких кресла, расположенных почти друг напротив друга.

Из-за стола мне навстречу поднялся старик. Его излишне мягкая улыбка так напугала меня, что я попятилась назад, натолкнувшись на Кристофа.

— Похоже, она доверяет тебе, сын, — удивленно засмеялся Дженоб.

— Не больше, чем гремучей змее, отец, — ответил Кристоф позади меня, но отстраняться не спешил. Я чувствовала его всем телом — мурашки бегали по моему затылку и спине, но я была так напугана, что не могла даже пошевелиться. К тому же, еще было неизвестно, кто из них двоих более опасен. Кристофа я хотя бы знала. А этого…

— Садись же, девочка, — и сильные руки усадили меня, безвольную, в кресло. — Как тебя зовут?

Я молчала, не в силах произнести ни слова. Сердце неслось во весь опор.

— Диана, — ответил за меня Кристоф, — Ее зовут Диана.

Мое мчащееся сердце споткнулось — мне показалось, я впервые слышу это имя. Неужели оно все время принадлежало мне? Так почему я поняла свое имя именно сейчас, когда его произнес мой мучитель?

— Что же, Диана, как, наверное, ты уже догадалась, я — Дженоб, — и старик посмотрел на меня ожидающе. Пауза затягивалась, и я, наконец, решилась.

— У меня только три вопроса, — состояние шока проходило, и я хотела выяснить самое важное, пока еще была такая возможность. — Первый: как долго я проживу? Второй: что меня ждет до момента смерти? Третий: есть ли у меня какие-либо права?