Онлайн книга «Присвоенная»
|
— Не знаю. Он исчез. Давно исчез, — односложные нетипичные для нее ответы говорили о том, что я так боялась услышать: Мойра что-то скрывала. — А это имеет для тебя значение? — Просто мне не хочется думать, что он пострадал из-за меня, — изо всех сил я старалась выкроить допустимую часть правды. Я знала, что он пострадал из-за меня. — Только поэтому? Конечно, можно было найти и другие варианты ответа, но в тот миг я инстинктивно поняла, что даже милой Мойре всего говорить не стоит. — Да, — я не сомневалась, что этот вымученный непринужденный тон мне дорого обойдется сегодня ночью. — Вот и хорошо. Но тебе, как моей любимой подруге, я хочу дать один совет — никогда не спрашивай о Кайле …Кристофа, — и ее взгляд приобрел могильную серьезность, — а еще лучше, забудь о нем навсегда. Считай, что его и не было никогда. — Да, — теперь я знала… Мойра тут же улыбнулась и весело прощебетала, безуспешно пытаясь вернуть меня в действительность: — Ты готова к балу? — Балу? — автоматически повторила я, смысл этого слова не всплывал в памяти… — Ты еще не в курсе… Кристоф запретил тебе об этом рассказывать, говорит, ты не готова… Но что он может мне сделать, если я скажу? — она жизнерадостно рассмеялась, ведь и правда, невозможно было представить, чтобы он хоть пальцем тронул обожаемую сестру. — Кроме того, я считаю, что ты имеешь право знать, потому что стала почти членом семьи… Членом семьи? У меня не было сил думать о чем-либо, кроме долгожданного вечера в одиночестве, чтобы дать слезам выход, поэтому я задвинула эту фразу наряду с другими, такими же обескураживающими, в дальний угол памяти, на более позднее время. — Бал? — поддерживать разговор было не так уж сложно. — Бал проходит раз в году и всегда у нас, поскольку наша семья властвует не только в мире людей, Диана, — ее значительные слова не были для меня новостью, я узнала эту правду от …Кайла… — Со всего мира к нам на бал съезжаются только самые сильные и самые влиятельные, это целое событие! Но не волнуйся, у тебя еще будет время на подготовку — целых три месяца. Я и не собиралась волноваться, по крайней мере, сейчас. Моя душа была занята совсем другими переживаниями, но Мойре вовсе незачем было знать об этом, поэтому я согласно кивнула. Чтобы хоть временно отвлечься от мыслей, причинявших мне столько боли, я начала рассказывать ей о своей недолгой свободной жизни, а она мне — о своем выздоровлении. Искренне жалея, что не была с ней тогда рядом, я сказала об этом, на что Мойра только улыбнулась — она простила мне побег еще до того, как я убежала. Как оказалось, я проспала гораздо больше половины дня, и теперь с удивлением смотрела, как за окном темнело… Вдоволь наговорившись, Мойра потащила меня в гардеробную. Комната была заполнена самой шикарной одеждой. Моего размера. И это не были мои вещи из дома родителей. — Откуда все это? — спросила я, уже зная, каким будет ответ. — Кристоф, — привычно улыбнулась Мойра. Я не стала спрашивать, зачем. Было и так ясно — любимая кукла должна быть одета в красивые платья. Горькая улыбка тронула мои губы… Желание остаться одной было уже почти невыносимым. Мойра, конечно же, заметила мое подавленное настроение и поинтересовалась, хорошо ли я себя чувствую. В ответ, призвав на помощь все свое актерское мастерство, я стала жаловаться на то, каким нервным оказался вчерашний день (что, в целом, было правдой), объяснять, что ужасно спала в непривычной обстановке (что представляло из себя наглую ложь) и пр. Наверное, я говорила слишком много, потому что проницательная Мойра смотрела на меня уж чересчур внимательно. Но своего я все же добилась — с улыбкой попрощавшись, она оставила меня одну. Ждать ночи не получилось. Едва услышав звук закрывшейся двери, я упала на кровать и беззвучно затряслась от судорожных рыданий… То, что Кайл заплатил жизнью за мой побег, не было неожиданной вестью. В глубине души я давно это знала. Об этом шептали те, полные безнадежности, сны о нем, приходившие ко мне в тихом городке. Об этом уверенно говорила холодная логика событий: Кристоф, несомненно, сразу понял, кто единственный мог мне помочь, и, потеряв мой след, первым делом помчался наказывать виновного. Об этом кричали почти болезненные прикосновения рук Кайла во время нашего прощания — я чувствовала, что мы больше никогда не увидимся… Но все равно было невыносимо больно. И я оплакивала его, омывая его тело слезами, отрывая его от себя с кровью, прощаясь с ним навсегда… Если в мире был бог, он в ту ночь находился в смятении: я то проклинала его за бездушную жестокость к нашим едва зародившимся чувствам, то благодарила за то, что дал нам хотя бы такое ничтожное время… Обессилев от спазмов, сотрясавших мое тело, я падала в тяжелое забытье, а, просыпаясь, обнаруживала слезы, все еще текущими бесконечным потоком… Я не знала, который час или время суток. Я не хотела есть или пить. Я не слышала присутствия Кристофа. Я не видела никого… Очень долго. * * * Меня разбудила Мойра. — Диана, дорогая, вставай! — ворвался в мои смутные сны ее звонкий голосок. — У нас сегодня очень напряженный день. Открыть глаза не получалось, бесконечные рыдания оставили для взгляда одни узенькие щелочки. Но мой распухший нос все-таки смог уловить запах кофе, хорошего крепкого кофе, который, как мне иногда казалось, смог бы поднять меня даже из могилы. Осторожно, не доверяя своему измученному телу, я села. На крошечном стеклянном столике стояла большая дымящаяся чашка, полностью завладевшая моим вниманием. Рука сама потянулась к ней… Мойра с непосредственностью очаровательного ребенка играла с шелковой занавесью — подбрасывала вверх ее край и, пока та зависала в воздухе невесомым куполом, кружилась под ним, задевая рукой изящные цветы, заставляя их раскачиваться… Иной художник отдал бы полжизни за возможность нарисовать это… В ту же секунду я поняла, что Мойра пыталась развлечь меня, и душу захлестнули самые противоречивые чувства. От раздражения (она такое же чудовище, как и Кристоф!), до благодарности за поддержку и вины, что игнорировала ее так долго. …Кстати, хотелось бы узнать, как долго? — Ты знаешь, Диана, я тебя очень люблю, но сегодня твой запах даже меня держит на расстоянии, — она продолжала танцевать, ни единой нотой голоса не выдавая оценок моего состояния. — Тебе следует принять душ, и срочно! Чувствуя, как жар стыда заливает мое лицо, я неосознанно понюхала себя и скривилась. М-да… Это сколько же времени надо было… и я резко оборвала эту мысль. Вне зависимости от наших желаний, жизнь может идти только в одном направлении — вперед. Теперь я буду повторять это как можно чаще. |