Книга Тот, кто виновен, страница 18 – Себастьян Фитцек

Мне стоило больших усилий поднять правую руку и почесать глаз. Он слезился и был намазан какой-то мазью.

– Деннис может это подтвердить, – пришло мне в голову. – Он видел визитеров.

– Сосед с нижнего этажа? Мы уже говорили с ним, когда разыскивали Йолу. – Тоффи покачал головой. – Он рассказал нам только про какого-то мужчину. Описание подходит скорее Халку Хогану ^[18], а не Мелани.

Черт, все правильно. Деннис ведь заметил только Мистера Телохранителя.

Дверь открылась. Я рассчитывал увидеть врача или медсестру – пока что никто из медперсонала не появлялся, – но это вернулся Стойя, и не один. Вместе с ним в палату вразвалочку вошел высокий, очень молодой полицейский в униформе, черные короткие волосы были начесаны на лоб до самых глаз.

– Чего вы опять хотите? – спросил Тоффи и встал перед обоими.

Вместо ответа, Стойя потянулся к ремню за спиной, отстегнул наручники и покачал ими в воздухе:

– Закончить начатое. Ваш подопечный арестован.

Тоффи рассмеялся:

– Ах, прекратите, что за фокусы? Сколько вас не было… десять минут? За это время невозможно раздобыть приказ об аресте.

– Он мне и не нужен. Результатов домашнего обыска достаточно для временного заключения под стражу.

Ким открыла рот, но Тоффи опередил ее, разыграв театральный приступ ярости:

– Вы обыскали квартиру моего манданта без ордера?

– Мы получили звонок с жалобой на нарушение тишины.

– Дайте я угадаю. Снова анонимный, как и тот, что сообщил вам о кокаиновом доме?

– Хотите услышать честный ответ? – Стойя рассмеялся после искусственной паузы. – Поцелуйте меня в задницу!

Тоффи покачал головой.

– Слишком много работы. При моем тарифе и вашей жирной заднице натикает две тысячи евро, а я не закончу и с одной ягодицей.

Тоффи сделал знак, который должен был меня успокоить, но без валиума это было уже невозможно.

Они хотят меня арестовать?

Больше всего меня испугала мысль, что в таком случае я не смогу искать Йолу. Стойя обратился напрямую к моей жене:

– Дверь вашей квартиры стояла нараспашку…

– Возможно, в спешке я забыла запереть ее, – возбужденно ответила Ким, на лице выступили красные пятна. – Я прилетела сегодня утром и, ненадолго заехав домой, сразу же помчалась сюда в больницу.

– Ну, в гостиной гремела музыка.

– Но этого не может быть, я…

– …а выключив динамики, наши сотрудники нашли к тому же пистолет.

Тоффи вздохнул, как футбольный фанат после неудачного одиннадцатиметрового удара.

– Мой мандант – автор триллеров, вы что, хотите бросить его в следственный изолятор из-за пресс-папье?

– Подозрение в употреблении наркотиков и незаконном владении оружием – для начала мне этого достаточно, а возможность побега он сам мне только что подтвердил, когда сознался, что его преследовала полиция. Посмотрим, когда проанализируем данные на его ноутбуке.

Наркотики. Пистолет. Шум. Ноутбук. Следственный изолятор.

Хотя речь в этом диалоге шла о моем будущем, о моей свободе, я слушал – в прямом смысле слова – одним ухом. Сейчас я уже был уверен, что сошел с ума. Потому что другим ухом я слышал голоса. Точнее, один голос. Ясный, отчетливый, который не спутаешь ни с чьим другим: голос моей дочери.

– Пожалуйста, не говори ни слова, папа, – шептала она. – Пожалуйста, папа, ни слова. Иначе он убьет меня.

Я сдвинулся в кровати вперед, резко сел и схватился руками за голову, там, где повязка закрывала наушник, который я не замечал все это время из-за общего давления в черепе. Громко вскрикнул: от ужаса, страха и не в последнюю очередь из-за боли, которую вызвали мои резкие движения.

Тоффи, Стойя и Ким испуганно посмотрели на меня, но, к счастью, списали мой припадок на состояние здоровья.

– Пожалуйста, лежите спокойно и не доставляйте нам лишних проблем, – осадил меня Стойя, который, видимо, решил, что я собираюсь противиться аресту. – Главный врач придет через несколько минут и решит насчет перевода.

Его слова меня не интересовали. Я кивнул, но это была реакция на вторую фразу Йолы:

– Пожалуйста, папа, ни слова. Иначе он меня убьет.

ОН?

Йола хрипло шептала, словно потеряла голос из-за тяжелой простуды. Так она обычно сипела, когда много плакала или когда у нее что-то болело. Я пытался абстрагироваться от конфликта, вновь разгорающегося между Тоффи и Стойей, и сконцентрироваться на своей дочери, которой хотел задать сразу десятки вопросов:

Где ты? Как ты? Что с тобой сделали? Кто это «он»? И самое важное: что, черт возьми, мне нужно сделать, чтобы снова обнять тебя?

Но вместо вопроса из моего рта вырвался только жалобный стон. Страх за Йолу трансформировался. Еще несколько секунд назад меня мучила неизвестность, а сейчас уже парализовала уверенность, что Йоле угрожает смертельная опасность.

– Рядом со мной сидит мужчина с пистолетом, – сказала она. – Он застрелит меня, если ты издашь хотя бы один звук и не выполнишь все, что я прочитаю с листка, который он мне дал.

Боже праведный! Я моргнул и зажмурился. Снова открыл глаза. Йола шмыгнула носом, ее голос стал громче.

– Открой ящик туалетного столика!

Я посмотрел налево, в сторону серой тумбочки на колесиках, на которой стоял кнопочный телефон и пустой почкообразный тазик из бумаги. Спор, в который вмешалась уже и Ким – «Да нас всех интересует, что случилось!», – словно переместился за акустическую завесу и доносился до меня лишь в виде приглушенного бормотания. Зато голос Йолы звучал все увереннее, хотя в нем по-прежнему слышался безграничный страх.

О господи, неужели это… нет… этого просто не может быть.

Я открыл ящик тумбочки и не поверил своим глазам.

– Достань ее! – приказала мне дочь.

Тоффи подозрительно покосился на меня, но затем снова повернулся к Стойе, которого не интересовало, что я дотянулся до тумбочки. В связи с чем я мог абсолютно беспрепятственно смотреть на предмет, который Йола уже во второй раз велела мне взять в руку. Если до этого у меня и были определенные подозрения о безысходности положения, то сейчас они окончательно исчезли.

Этого не может быть…

Йола непременно умрет, если я буду противиться этим дистанционным приказам. Так что я подавил внутреннее желание довериться другим и попросить о помощи.

И сунул руку в ящик.