Книга Пешка в большой игре, страница 97 – Владимир Сухинин

Охрана настороженно шла впереди и следом. Князь уселся в плетеное кресло и задумчиво смотрел на разбитое стекло. Что могло произойти? В самом сердце Великого леса произошли события, не поддающиеся его уму.

Появились твари, о которых никто ничего не знал. Они возникли внезапно из портала. Сегодня они появились здесь, а завтра? А завтра могут появиться в княжеском дворце. У князя от этой мысли пробежали мурашки по коже. Лес перестал быть безопасным местом. Это ужасно!

Кто смог такое совершить? Вангор? У него нет таких возможностей. Да и его величество — союзник. У него под брюхом империя лигирийцев жадно смотрит на богатого соседа. Императора сдерживает только союз Леса и Вангора. Лигирийцы? Но шпионы, глубоко внедренные во властные структуры, не докладывали о чем-либо подобном. А скрыть столь масштабные приготовления невозможно. Так кто же? Демоны? Вполне возможно. Но зачем им это? Он только что наладил отношения с одним из князей тьмы. Его соперники дают сигнал, пришла мысль князю. Лес ввязался не в свою игру, и их поставили на место. Это в натуре князей.

Его мысли прервал шум, доносящийся откуда-то справа. Князь встал, и охрана быстро прикрыла его. Двое пошли на звук.

— Сюда! Помогите! — послышалось из открытой двери.

Князь подошел к нужнику. Крики раздавались из выгребной ямы. Преодолевая брезгливость, он заглянул в дырку.

Оттуда на него смотрел перемазанный нечистотами Кирсан-ола.

— Брат! — заорал он и погрузился с головой, забулькал, вынырнул, сплюнул и радостно заорал: — Бра-ат!

В Вангор и обратно

На спутнике мы не задержались, а сразу отправились к поместью Овора. Только маршрутом «с пересадками». Сначала на границу Великого леса, где я добыл плотоядную белку, это была первая точка привязки, потом к трактиру Овора, оттуда г сразу к поместью. Чернушка не успевала следить за сменой обстановки и только в страхе то широко открывала глаза, то плотно их закрывала. Она крепко держала меня, так что оторвать ее можно было только вместе с рукой. «Не бойся», — успокаивал я ее, слегка ободряюще похлопывая по плечу, это вошло у нас в своего рода традицию.

Вот и поместье, ров вокруг него, крепкие ворота и охранник, старый дружинник барона, отца Ирридара. Смотрел он на нас недружелюбно, мол, «ходют тут всякие».

Старый воин-нехеец встретил нас перед воротами, подозрительно посмотрел, особенно на грессу, и грубовато сказал:

— Трактир в другой стороне. Здесь поместье.

— Шардган, ты так состарился, что уже не узнаешь своего ученика? — Я стоял и улыбался во весь рот. — Не ты ли меня учил охотиться в горах, видеть следы пещерного медведя и уходить с его дороги? — Все-таки брат исполнил свое обещание и ветераны прибыли.

Крепкий старик внимательно присмотрелся и охнул:

— Ваша милость, неужели это вы? Так изменился! Я просто не узнаю малыша Ирри.

Я полез обниматься и с радостью прижал охотника к груди. Пусть он учил не Глухова, а Ирридара, но я уже давно был им и душой и телом.

— Проходи, малыш, как наши будут рады-то! Как рады!

Он семенил рядом, не успевая за моими шагами, а мне не терпелось увидеть дядьку, девочек. Соскучился. Я тащил Чернушку за руку, и она почти бежала, затравленно озираясь.

На крыльцо вышла дворфа, внимательно посмотрела на нас.

— Привет, Лия. — Я издалека помахал рукой.

Девушка сошла с крыльца, степенно пошла навстречу, потом не выдержала и бросилась с визгом ко мне:

— Хозяи-и-ин! — и обхватила руками и ногами, как тогда в лесу, после умывания. Прижалась крепко-крепко и замерла. — Хозяин! — прошептала она. Еще немного повисела и отпустила. Отошла на шаг и осмотрела. — Повзрослел, подрос, суровее стал. И как всегда с новой девушкой, — добавила, с интересом присматриваясь к Чернушке. — Где же она так измазалась, бедная? — покачала она головой. — Ну ничего, — добавила оптимистично, — мы ее отмоем.

На высокое крыльцо поместья стали выходить его обитатели. Первой выскочила Вирона, и улыбка с нее сползла сразу же при взгляде на грессу. Глаза сузились, а руки воинственно уперлись в бока, так она и застыла. Следом вышел Овор и поспешил ко мне, но тоже, не доходя пару метров, остановился и стал растерянно смотреть на нас. Из-под руки Роны выглянула любопытная головка берки и удивленно заморгала глазами. Ну вот, все в сборе и молча смотрят на нас. Я это предвидел, мельком поглядел на бывшую жрицу и направился к дядьке, крепко обнял его:

— Здорово, дядька!

— Здорово, Дар! — Он тоже крепко обнял меня. — Пошли в дом. — На его глазах навернулись слезы.

Дальше я обнял Вирону, которая сначала меня чуть не задушила, а потом больно ущипнула:

— Это кто? Кого ты опять притащил, гад?

— Потом, Рона, потом все объясню.

— Здравствуй, Ринада, — поздоровался я и поклонился.

Но девушка демонстративно посмотрела на Рону, смело подошла и оплела своими ручками мою шею, потом расцеловала в обе щеки.

— Здравствуй, мой спаситель, — прощебетала она и отошла на шаг. Вирона стояла рядом, и я слышал ее возмущенное дыхание.

Ну вот, первые слова сказаны, дальше надо ждать вопросов-расспросов с пристрастием и пытками: «А это кто? А как?.. Откуда? А почему она черная?» А самое главное: «Что ты с ней будешь делать?» Словно я собираю себе гарем из красавиц на тот случай, что вот вырасту, стану совершеннолетним и тогда оторвусь. Вроде бы и нечего особенного, молодой парень, холостой, но у некоторых вызывает ревность. Я вздохнул и стал себя уговаривать набраться терпения.

В гостевой комнате я переоделся в свою одежду, натянул удобный нехейский костюм. Простоватый, неброский, но крепкий и не стесняющий движений. Тут тебе нет зауженной талии и штанов в обтяжку.

Чернушку забрала Ринада. Сама подошла и, схватив за руку, потащила за собой.

— Девушке нужно переодеться, — посмотрела она на нас с вызовом и, гордо подняв голову, развернулась, уводя грессу за собой.

Я стоял у зеркала, когда раздался требовательный стук в дверь и, не дожидаясь разрешения, в белом длинном платье, с черными локонами, небрежно брошенными на плечи, в боевой раскраске искусно сделанного макияжа быстрой и твердой походкой, словно прокуратор Иудеи Понтий Пилат, пришедший вынести приговор, вошла Рона. Плотно притворила за собой дверь и закрыла ее на задвижку. Глядя на ее преображение и уничтожающий взгляд, я до конца не понимал, что она дальше собирается делать. Предаваться любви или казнить меня жестоко, с наслаждением и изощренно.

— Рассказывай. — Девушка вплотную подошла ко мне, и я почувствовал, как ее тугие груди, зажатые платьем, уперлись в меня. Ее глаза смотрели прямо в мои, а ноздри возмущенно раздувались.

— Ты обворожительна, Рона, выглядишь просто потрясающе. — Я обнял ее за талию, прижал крепче и поцеловал.