Онлайн книга «Еврейская сага. Книга 3. Крушение надежд»
|
Первый же начальник потребовал: — Принесите характеристику с места работы, подписанную треугольником — директором, секретарем партийной организации и председателем профсоюза. В ней должно быть указано, что вы политически выдержанны и идейно грамотны. Без этого мы решать не можем. Хотя характеристика была непререкаемым требованием для всех поездок, Лиля все-таки удивилась: — Я ведь еду не на работу и не как турист, а как жена своего мужа. Зачем моему мужу моя характеристика за подписью треугольника, да еще с указанием моей политической выдержанности? Он и так меня знает. — Не умничайте и не вводите своих правил. Характеристика — это положено. Понимаете? Положено — и все. — Но от кого же я возьму такую характеристику, я ведь еще не начинала работать, только что закончила институт. — Принесите характеристику из института. У Лили несколько дней ушло на хождение по кабинетам института — одни были в отпуске, другие заняты приемными экзаменами. Ей помог декан факультета, профессор Жуханецкий [25], старый друг ее матери. Когда-то, когда ее не хотели принимать в институт, потому что она дочь «врага народа», он взял ее на свой страх и риск. И теперь она опять обратилась к нему: — Михаил Соломонович, мне неудобно вас беспокоить, но у меня нет другого выхода. Узнав, в чем дело, он долго смеялся: — Характеристика о политической выдержанности и идейной грамотности жены для поездки с мужем? Во дают! С характеристикой в руках она явилась к тому же начальнику милиции. Он читал, шевеля губами, потом долго смотрел на Лилю: — Вы за албанца выходите? Что, русского парня не могли себе найти? Вопрос был бестактный, но пришлось сдержаться и ответить: — Мы полюбили друг друга. — Ну и любили бы себе, а замуж на иностранца выходить не положено. Слова «не положено» и «не пущать» издавна были самыми популярными в России. Все-таки он переправил Лилю в городское управление милиции, на Петровку, 38. Там постоянно толпилось множество просителей. Когда наконец очередь дошла до Лили, здешний начальник тоже сделал ей оскорбительное замечание: — Знаем мы таких, как вы! У вас просто желание удрать за границу. Лиля даже заплакала: — Я не удираю, а еду со своим мужем. И я не хочу разговаривать в таком тоне. Ее снова переправили в ОВИР, и начальник снова спрашивал: — Объясните, зачем вы хотите ехать в Албанию? — Мой муж — албанский гражданин, мы собираемся жить там. — Так. А где вы встретили своего мужа? — Здесь, в Москве. — Значит, он живет в Москве? Ну и оставайтесь с ним здесь. О чем вы, вообще, думали, когда выходили замуж за иностранца? — Но мой муж — работник албанского посольства, атташе по делам культуры. Теперь его отзывают обратно в Албанию, он будет работать там. — Ну и что? Он сможет приезжать к вам сюда. — Но мы семья, муж с женой, мы хотим жить вместе. — У нас нет инструкций для подобных случаев. Раз он дипломат, обращайтесь в Министерство иностранных дел. Пусть нам дадут письменное разъяснение. Лиля выходила из разных кабинетов со слезами на глазах, жаловалась родителям и плакала на груди у Влатко: — Они не хотят, чтобы я уехала с тобой, они хотят нас разлучить. Влатко, Влатко, что мне делать? Он успокаивал ее, звонил в Министерство иностранных дел, там очередной начальник опять не хотел помочь. Тогда Влатко сам поехал с ней на прием, они вместе уговаривали начальников поставить подпись, объясняли, упрашивали — заграничный паспорт не давали. В конце концов, Влатко попросил своего прямого начальника, посла Албании в СССР, вмешаться в это дело. Посол сказал, что будет просить министра иностранных дел Шепилова принять его и возьмет их обоих на прием к министру. На дипломатической машине с флагом Албании они подъехали к центральному подъезду высотного здания на Смоленской площади. Министр Дмитрий Шепилов недавно занял этот пост, был моложе других кремлевских руководителей и считался любимцем Хрущева. Он так быстро продвигался по служебной лестнице, что его даже считали возможным кандидатом на пост лидера страны, когда уйдет нынешний. Высокий и представительный Шепилов был к тому же из нового поколения руководителей, намного образованнее других — историк, профессор, член-корреспондент Академии наук. Он тепло встретил посла: — Рад принять представителей дружественной державы, страны орла. Я давно мечтал побывать в вашей прекрасной стране. Могу сказать, что Никита Сергеевич Хрущев тоже хочет посетить Албанию. Мы знаем, что ваша страна нуждается в помощи, и будем рады оказать вам ее. Мы уже послали вам строительные материалы и наших специалистов. Посол почтительно ответил: — Да, мы очень благодарны. Я доложу нашему вождю, товарищу Энверу Ходже, желание товарища Хрущева, и ваше, конечно, посетить нашу страну. Я уверен, что он будет счастлив пригласить вас с официальным визитом. А я хочу просить вас помочь нашему культурному атташе товарищу Влатко Аджею и его жене. Шепилов повернулся к Влатко: — Я помню, как товарищ Тито беседовал с вами, когда мы сопровождали его и Никиту Сергеевича в прогулке по улице Горького. Откуда он вас знает? — Во время войны я сражался в партизанской части, он был нашим командующим. — Очень интересно. Так в чем состоит ваша просьба? Выслушав Влатко, он светски улыбнулся Лиле, сказал сердечно: — Поздравляю вас с замужеством, желаю счастья. Вы принесли заявление? — Ой, с собой не принесла. Простите. — Это неправильно, засмеялся он. — Вы ведь шли на прием к бюрократу. Я бюрократ и имею дело только с бумажками. Вот что, пишите заявление прямо здесь. Лиля растерянно оглянулась вокруг — где писать? Шепилов подмигнул ей: — Садитесь за мой стол. Он пододвинул ей свое кресло, и Лиля растерялась еще больше, покраснела. А Шепилов расхохотался: — Не стесняйтесь, сядьте на несколько минут в кресло министра иностранных дел, почувствуете, какая это непростая работа. Вот вам бумага, пишите ручкой, которой я подписываю международные договоры. Пока она писала, он расспрашивал посла и Влатко об истории Албании. — Я по образованию историк, мне все интересно. Потом он прочел ее заявление. — Все правильно. Теперь, если разрешите, я тоже сяду в кресло министра. |