Онлайн книга «Еврейская сага. Книга 3. Крушение надежд»
|
— Я это делал?! Не может быть… — Ты думаешь, что я это выдумала? — Ей богу, не помню. Наверное, дома во мне опять проснулись прежние привычки. Но если так, ты прости меня. Можешь меня простить? — Влатко, ведь мы любим друг друга? — Конечно, любим, глупенькая ты. — Я так испугалась, ты просто был невменяем. — Да, наверное, был, был как все дикие албанцы. Ничего не помню. — Влатко, а кто были эти люди? — Какие люди? — Ну, за столом с нами. — Вот они-то и есть дикие албанцы. Это все дальняя родня. Из моей семьи никого в живых не осталось, всех расстреляли или замучили, потому что я был партизаном. А это дальние… — Я так и подумала. Влатко, а где мы будем жить? Здесь? — Она посмотрела на узкую кровать. — Нет, не здесь, это комната моих родственников. Я сегодня должен узнать, где мне дадут квартиру. Услыхав, что это не их жилье, Лиля облегченно вздохнула. * * * Влатко с утра пошел представляться премьер-министру Энверу Ходже, а Лиля скучала и не отходила от окна, ждала, когда появится муж. Наконец он пришел, возбужденный, радостный: — Ходжа встретил меня тепло, даже обнял. Он сказал, что я могу потратить часть первых дней на обустройство и велел предоставить нам с тобой временное жилье в гостинице. Тут же появился вчерашний коротышка-шофер с пышными усами, они с Влатко погрузили вещи в старенький «опель» и поехали в гостиницу. Ехали по большому бульвару, Лиля всматривалась в город, а Влатко объяснял: — Современную Тирану отстроили в 1920 году итальянские архитекторы. Хотя мы получили независимость в 1912-м, Муссолини рассчитывал присоединить нас к себе. Фашистам это не удалось, но они успели проложить широкий бульвар для военных парадов, построили отели, театр, здание музея и красиво оформили большую площадь. Многое, правда, погибло от землетрясений и в битве за освобождение в 1944 году. Вот мы проезжаем мост Табакеве XVIII века, мечеть Этем Бея, а это сорокаметровая башня с часами, за ней находится могила Сулеймана Паши Баргийни, который и основал город в 1614 году. А вот наша гордость — конный памятник великому воину Албании Скандербегу, устанавливать его нам помогали русские архитекторы и скульпторы. А вот и наш университет, я буду читать в нем лекции по русской литературе. — Влатко, ты будешь профессором университета? Как интересно! — Наверное, со временем и профессором. «Опель», пыхтя, чихая и выпуская едкий дым, подкатил к большой гостинице. Им дали номер «люкс» — две комнаты на втором этаже. Как только Влатко с другом перетащили все вещи, Лиля кинулась в ванную: — Ой, я так хочу вымыться с дороги! Потом она высушила волосы, а Влатко тоже принял душ и сказал: — Теперь пойдем в ресторан, мне выдали правительственные талоны. Их провели в отдельную комнату для высокого начальства. Влатко ворчал: — Начались привилегии. Не люблю я этого. Но Лиле понравилось, что они на особом положении. Ее здоровый аппетит переборол все, и она быстро съела, что заказали. Еда показалась ей намного лучше вчерашней: — Как вкусно! Влатко улыбнулся: — Ну да, конечно, голод — самый лучший повар. Сразу после обеда он опять ушел на работу, а Лиля сладко отсыпалась на большой кровати, устав от избытка впечатлений. * * * Через неделю Влатко как сотруднику совета министров дали трехкомнатную квартиру в пятиэтажке советского типа. Они радовались квартире, но он расстраивался, что столько привилегий: ордер на мебель по низкой цене, продукты из распределителя. Влатко целыми днями пропадал на работе, а Лиля раскладывала вещи, переставляла мебель, перевешивала занавески, наводила уют — это была ее первая квартира! Устав возиться, она писала родителям, с восторгом описывала квартиру. Первый раз выйдя в магазин, Лиля сразу заметила, что снабжение намного бедней, чем в России. С горечью вспоминала она богатый рынок, который видела в Югославии. На улицах и в магазинах ее окружали непривычно одетые бородатые мужчины, которые неприязненно косились на Лилю, потому что она ходила с непокрытой головой. А женщин на улицах почти совсем не было. Она спросила Влатко об этом, и он объяснил: — Это все наши магометане. А женщины у нас всегда были забитыми и бесправными. Тебе тоже лучше не показываться на улицах одной. В балканских странах еще сохранилось много средневековых традиций. Наши народы долгое время были под турками, над ними довлело смешение религиозных традиций. Например, в Косово на свадьбах есть странный обычай — до неузнаваемости раскрашивать лицо невесты, идущей под венец, чтобы сохранить от «дурного сглаза». Они достигли большого совершенства в этом искусстве раскрашивания. После церемонии лицо невесты должна омывать семья жениха. Что ты на это скажешь? — Как все странно и непонятно в вашей Албании! — воскликнула Лиля. — Это теперь и твоя Албания, — ухмыльнулся Влатко. — Есть поговорка: когда ты в Риме, делай все, как римляне. Надо тебе привыкать к албанским правилам и традициям. Как ни был Влатко занят, книги по полкам он расставлял сам и принес большой портрет лорда Байрона, нарядного красавца с тонкими усиками, в албанском костюме: — Смотри, какой Байрон красивый в нашем национальном костюме, выглядит как настоящий албанец. Понятно, что женщины его сильно любили. Лиля хотела повесить портрет в спальне, но Влатко повесил в столовой: — В нашей спальне может быть только один красивый мужчина — это я. — У тебя магометанские наклонности, — рассмеялась Лиля. Влатко понимал, что Лиле, одной, непривычно, одиноко и нелегко, а потому решил: — Надо найти тебе помощницу для домашних дел. Я попрошу моего друга, который нас привез, съездить в горы и привезти прислугу. Он мне во всем поможет, мастер обделывать всякие делишки. В кланах Северной Албании принят пятисотлетний свод законов, он называется Канун. Одно из правил Кануна гласит: если в семье погибает отец или старшие братья, то молодая девственница дает клятву безбрачия, одевается в мужской наряд, носит белую мужскую шапочку келеше и всю жизнь выполняет только мужскую работу, считаясь в обществе мужчиной. Через несколько дней шофер привел к ним такую девушку-мужчину и объяснил ситуацию Влатко. Выслушав его, Влатко сказал: — Лилечка, он привез тебе помощницу. Лиля удивленно смотрела на небольшого, как ей показалось, смущенного мальчика в белой вязаной шапке. Влатко уточнил: — Это девушка, но она дала обет одеваться и вести себя как мужчина. Тебе с ней будет веселей, ты легче привыкнешь ко всему албанскому. И по улицам лучше ходи только с ней. |