Книга Утонувшая Среда, страница 22 – Гарт Никс

Доктор сел, воткнул свечу в песок и принялся стаскивать туфли. Артур сел рядом с ним, снимая Бестелесные ботинки.

— Будем осторожны, — предупредил Скамандрос, снова поднимая свечу и входя в воду. — Дно здесь понижается внезапно и резко. Лучше оставаться возле линии прибоя.

Они медленно шли вдоль берега, Скамандрос ближе к морю, так что был одного роста с Артуром. Он вообще очень невысок для Жителя, подумал Артур. Даже ниже, чем несчастные Собиратели угля в глубоких подвалах Нижнего Дома.

— Так с чего начнем?

— Что это за история со Средой? Почему все боятся даже приближаться к ней?

— На этот вопрос я могу ответить подробнее прочих, поскольку я пришел на "Моль" добровольцем и не служу Среде, — начал Скамандрос. — К тому же я специально изучал и Пограничное Море, и его правительницу. Думаю, ты знаешь о Волеизъявлении Зодчей, о том, как его нарушили Доверенные Лица, и тому подобном?

— Это да, — согласился Артур. — Уж точно.

— Почти в то же самое время Леди Среда стала одержима невероятным голодом, что для Жителей вообще несвойственно. Мы едим только ради удовольствия. Она же ела, и ела, и ела, и при обычных обстоятельствах делалась бы больше и больше. Однако сила Третьего Ключа помогала ей сдерживать свой рост. Так продолжалось почти две тысячи лет, и к концу этого времени она поглощала уже тонны еды каждый день.

Я не знаю, что случилось потом. То ли магия Ключа подвела хозяйку, то ли была неверно направлена. Одним словом, в результате Леди Среда приобрела форму и размер, более подходящие к ее аппетиту. Она стала Левиафаном.

— Чем?

— Морской разновидностью Бегемота.

— Но я не…

— Гигантским белым китом. Исполинским китом! Двести километров от головы до хвоста, полсотни километров в ширину, с разинутой пастью двух километров высотой и двенадцати — шириной.

Артуру пришлось остановиться, чтобы переварить это. Кит длиной двести километров! Доктор между тем продолжал идти, так что Артуру пришлось догонять его, и еще несколько слов он пропустил.

— …преображение и погружение в Пограничное Море вытеснили огромный объем воды. К счастью, процесс занял неделю или около того, так что оставалось время, чтобы спасти доки и прочие прибрежные сооружения, большая часть которых, подобно "Моли", были переделаны в корабли. На краю бывшей Смотровой Площадки спешно основали новый порт, теперь это порт Среды.

Но главный урон Жителям причинил не Потоп, а сама Леди Среда. В облике Левиафана она была еще голоднее и прожорливее, чем раньше, и в первые годы не только поглощала планктон, криль и прочих мелких морских тварей, но также сожрала множество своих же слуг, включая Полдня и Заката Среды. В течение тысячелетий никто не решался приблизиться к ней, кроме Рассвета. Полагают, что Среда общается с ней условными знаками посредством движения глаз, так что нет необходимости подходить к ней слишком близко.

Потому-то и странно, что ты приглашен на обед с ней. Как можно отобедать с Левиафаном? Особенно с таким, который глотает все, до чего может дотянуться?

— А почему ее называют Утонувшей Средой? — спросил Артур. — Ясно же, что она не утонула.

— Полагаю, когда трансформация началась, Леди Среда бросилась в Пограничное Море, и ее сочли утонувшей, — пожал плечами Скамандрос. — Это печальная участь для Жителя, поскольку мы в этом случае частично сохраняем сознание, пока рыбы окончательно не обглодают кости. Также я полагаю, что называть ее "Китообразной Средой" верные ей Жители считают невежливым.

Артур кивнул и поспешил вперед, чтобы окончательно нагнать доктора. Они отошли уже довольно далеко, огни лагеря виднелись метрах в ста позади. Артур покосился на лицо Скамандроса. Оно оставалось большей частью в тени, света свечи хватало только на нижнюю половину. Татуировки двигались и менялись, но тень не давала Артуру разглядеть, что они изображают. Все, что он видел — кораблик, пересекающий щеку Жителя на всех парусах.

— Может, лучше вернемся? — несколько нервно предложил Артур.

Скамандрос остановился и повернул голову.

— Мы отошли достаточно далеко, чтобы попробовать при помощи моей магии ответить на твои вопросы, — ответил он, затем вышел на берег и поставил свечу в песок. Артур последовал за ним; синий песок лип к его босым ногам.

— Что в первую очередь? — спросил доктор. — Послание Первоначальствующей Госпоже или известия о твоей подруге?

— Я хочу знать, где Листок и что с ней, — решил Артур. Хотя Листок и не послушалась, когда он велел ей уходить из палаты, он все равно чувствовал ответственность за нее… и вину. Хорошо бы с ней все было в порядке.

— Ее подобрал другой корабль?

— Да. Похож на "Моль", но уже и длиннее, с тремя мачтами. Его паруса светились зеленым. Наверное, он должен был подобрать меня, как сказано в приглашении, "транспорт предоставляется". Но вместо этого они забрали Листок.

— Звучит похоже на "Летящего Богомола". Это один из кораблей первоначального торгового флота Среды. Что, в общем-то, и логично. Ну что же, у тебя есть что-то, принадлежащее твоей подруге? Локон, скажем?

— Нет! — тут же сказал Артур. — В смысле, мы просто друзья. Да и подружились совсем недавно.

— Ммм, это осложняет дело, хотя мы и знаем корабль, что сузит область поиска, — протянул Скамандрос. — Может быть, ты хотя бы пожимал ей руку? Или у тебя есть что-то, чего она касалась, вроде чашки или бутылки?

Артур помотал головой, в то же время стараясь вспомнить, что было в больнице. Листок сидела на кровати…

— Она читала приглашение Среды. Это сойдет?

— Сойдет, — просветлел Скамандрос. — Дай его мне, пожалуйста.

Перочинным ножиком с рукоятью, инкрустированной черепаховым панцирем, Скамандрос отрезал от края карточки тоненькую стружку и положил ее в плоскую жестяную баночку. Из какого-то кармана он извлек картонную шахматную доску — или, по крайней мере, что-то, разделенное на цветные квадраты в шахматном порядке — и развернул ее. На клетках доски доктор разместил круглое зеркальце для бритья и коническую раковину размером с кулак Артура. Туда же отправилась и баночка так, чтобы образовать с зеркальцем и раковиной точный треугольник на красно-черных клетках доски.

— Так, тригон на моем рабочем квадрате готов, — произнес Скамандрос, доставая перо и бронзовую бутылочку, этикетка на которой гласила: "Осторожно! Активированные чернила!". — Артур, помести, пожалуйста, ладонь над тригоном, но не касайся его.

Он показал на три предмета. Артур кивнул, держа руку прямо над зеркалом, раковиной и баночкой.

— Теперь нужно кое-что написать у тебя на руке. Будет немного жечь, — сказал доктор Скамандрос тем самым тоном, какой употребляют все врачи и дантисты, когда говорят, что сейчас будет больно. Чернильницу он поставил в песок, осторожно открутил пробку и окунул перо.