Книга Проблема с вечностью, страница 44 – Дженнифер Ли Арментроут

Райдер повернулся к своей девушке.

– Встретимся на улице, ладно? – бросил он нам.

– Конечно, – пробормотал Гектор и подхватил меня, застывшую на месте, под локоть. – Пойдем.

Я позволила Гектору увести меня из класса. Мы не проронили ни слова до самой улицы. Я хотела поговорить о том, что произошло на наших глазах, но, как обычно, промолчала. Хотя и ругала себя. Я же могла говорить. И на уроке мы общались. Что мне мешало сделать это сейчас? Это было несложно.

Мы направились к парковке, и я, сцепив руки, смотрела в спины идущих впереди ребят, мысленно беседуя с Карлом и Розой. Или даже с Райдером. Слова складывались медленно, как будто нехотя, из‑под палки.

– Может… мне не стоит ехать.

Вот.

Я сказала это.

Слава младенцу Иисусу.

И всем малюткам.

Если моя «разговорчивость» его и удивила, виду парень не показал.

– Не вижу причин, почему бы тебе не поехать.

Остановившись возле его «эскорта», я посмотрела на Гектора. В животе все стянулось в узел. Разговор давался с трудом, как бы я себя ни обманывала.

– Я… могу назвать… главную причину… почему.

Он усмехнулся, открывая дверцу машины и бросая сумку с книгами на заднее сиденье.

– Пейдж?

Я кивнула.

Он хмыкнул, но я не находила в этом ничего смешного. Гектор подошел ко мне и остановился, прислонившись к водительской дверце.

– Не думаю, что Райдер сам знает, что делает. Он вообще никогда не знает, что делает.

Я нахмурилась.

– В каком смысле?

Гектор вгляделся в мое лицо и рассмеялся себе под нос.

– Просто мысли вслух. – Он помолчал, почесывая подбородок. – Знаешь, раньше ко второй неделе очередного года Райдер успевал схлопотать как минимум два временных исключения из школы. А в этом году он просто паинька.

Мне это совсем не понравилось, но радовало то, что все в прошлом.

– Обычно он выходил рисовать каждую ночь, если не работал в гараже, – продолжил парень, поглядывая на дорожку и проверяя, не идет ли Райдер. – Он не проводил все свободное время с Пейдж, понимаешь?

Я совершенно ничего не понимала.

– Не подумай, он уважительно относится к моей abuelita, но Райдер всегда был…

– Был… каким? – спросила я, смахивая с лица прядь волос.

Его глаза цвета мха остановились на мне.

– Он всегда как будто здесь , но в то же время где‑то далеко отсюда.

Я знала, что это такое.

Сердце сжалось, когда я уставилась на замасленный асфальт. Ты здесь, но тебя здесь нет. Ты существуешь, но не живешь. Мне было знакомо это чувство. Я жила с ним несколько лет. Иногда мне казалось, что я до сих пор томлюсь в нем, как в тяжелом и тесном пальто, застегнутом на все пуговицы. Я даже не догадывалась, что Райдер испытывает то же самое и что другие замечают это в нем.

И от этого… мне стало грустно.

– Вон он идет. – Гектор оттолкнулся от автомобиля.

Подняв голову, я увидела Райдера, бегущего трусцой по дорожке. Приближаясь к нам, он перешел на шаг. Пейдж рядом с ним не оказалось. Пока Гектор садился в машину, я искала в лице Райдера хоть какой‑то намек на то, что произошло между ними. Но его каменная челюсть не выдавала никаких эмоций.

У меня пересохло в горле.

– Все… в порядке?

Райдер нахмурился.

– Да.

– Может, я…

– Не надо. – Он шагнул ко мне, наклонив голову. – Я знаю, что ты собираешься сказать. Не надо. То, что там произошло, никак не связано с тобой.

Я продолжала стоять.

– Это… все из‑за меня.

Райдер отвернулся, и мышца задергалась на его скуле. Потом он заговорил.

– Ты права. В каком‑то смысле, ты права. Но это не меняет того, что Гектор пригласил тебя, как и того, что я хочу, чтобы ты поехала с нами.

Опустилось стекло водительского окошка, и Гектор высунул голову.

– Эй, вы едете?

Я посмотрела на Райдера все еще неуверенно.

Пожалуйста.

Он не произнес это вслух. Он произнес это одними губами.

Я поехала.

Через двадцать минут я уже сидела в небольшой закусочной, которая находилась всего в паре километров от школы. Судя по интерьеру, вместо закусочной здесь когда‑то находилась самая настоящая пожарная часть, что, очевидно, и объясняло ее название ^[27]. Все здесь дышало стариной – от винтажных фотографий на стенах до красных виниловых кабинок. Это создавало ощущение домашнего уюта, и казалось, что вот‑вот пожилая женщина за кассой накричит на своего сына, который хлопочет на кухне.

Кто знает, было ли это семейное заведение, а, может, у несчастной с виду женщины, примостившейся на табуретке, вовсе нет детей, но само место рождало именно такое чувство.

И мне здесь нравилось.

Все мы заказали практически одно и то же – гамбургеры и жареную картошку. Мы с Райдером еще добавили сыр, а Гектор – все приправы, какие только есть на свете. Еда оказалась вкусной, даже не сравнить с той, что я насильно впихивала в себя в школьной столовой.

Я не жалела о том, что пошла. Даже радовалась.

Да и на самом деле у меня как будто не было причины не пойти. Я прекрасно проводила время, слушая, как парни подкалывают друг друга. Иногда Гектор скатывался на пуэрториканский диалект, и Райдер отвечал ему тем же. У меня сложилось впечатление, что они оскорбляют друг друга. Я узнала, что cállate означает «заткнись», и это словечко часто проскальзывало в их перепалке.

Я держала свой телефон в сумке. По пути сюда я отправила Розе сообщение о том, что иду перекусить с друзьями, а потом приеду домой. Короткая эсэмэска – текст, который миллионы обычных подростков, вероятно, посылают своим родителям каждый день, но для меня совершенно новый опыт, – вызвала у меня эйфорию, и я перевела телефон в беззвучный режим, чтобы не дергаться, если вдруг Роза попытается связаться со мной. Телефон завибрировал в сумке уже минут через пятнадцать. Я не стала заглядывать в экран, и без того зная, что это Роза или Карл. Я решила, что дома скажу им, что была за рулем и не могла ответить.

На душе скребли кошки – из‑за вынужденного вранья.

Правда, это не помешало мне наслаждаться моментом.

Гектор откинулся на спинку диванчика, поглаживая плоский живот.

– О, черт, как же классно. Я мог бы жить только на их бургерах.