Книга Без пяти минут взрослые, страница 16 – Зента Эргле

— Это несправедливо, — жаловались девочки Кристине Яновне. — Пусть наказывают Элиту и Инну. Мы же не виноваты.

— Ничем не могу помочь, — развела руками мастер. — В нашем училище, если один провинился, отвечает вся группа.

— Вы тоже хороши. Могли бы устроить свидание в другом месте, — упрекали незадачливых влюбленных подруги.

— Мы их не звали, они сами… — начала оправдываться Инна, но Элита прервала её:

— Мне Дидзис нравится, и я буду встречаться с ним когда захочу и где захочу. И в наши интимные дела пусть никто свой нос не суёт.

Инна предусмотрительно промолчала.

В середине зимы длинные вечера располагают к чтению. В это время в профессионально-технических училищах проходят конкурсы художественного чтения.

«Отстаньте со своими стишками, — сопротивляется кое-кто из будущих механизаторов или зоотехников. — Это дело девчонок», но увидев, как его товарищ листает сборник стихов, или услышав похвалу учителя за хорошо прочитанные стихи, задумывается: «Чем я хуже других? Надо попробовать».

— Девочки, что будем читать на конкурсе? — спросила Байба, улучив момент, когда мастер вышла из мастерской. — Другие группы уже выбрали темы. Седьмая, например, о труде. А мы какую?

— Ты культорг, вот и думай, — ответила за всех Дезия.

— Как тебе не стыдно? — рассердилась Байба. — Все готовятся, не только наше училище: и мебельщики, и полиграфисты, и текстильщицы. Неужели трудно выучить одно-единственное стихотворение?

— У меня они не держатся в голове. Я пас.

— А у меня для такой чепухи нет времени, я лучше в кино схожу, — Дезия вызывающе посмотрела на Байбу.

— Поэзия — чепуха?! Она делает человека духовно богаче…

— Ну, заговорила, прямо как на уроке латышской литературы.

— А где взять эти стихи? Самых популярных, как Зиедонис, Вациетис, Чаклайс, Петерс, в магазине не купишь и в библиотеках за их книгами очередь.

— Надо посоветоваться с Юрате Мартыновной — решила Байба.

Так и сделали.

— Я, конечно, могу подыскать вам стихи, но лучше вы сами. Знаете что, приходите сегодня вечером ко мне.

— Всей группой?

— Да. Тогда и решим, как нам быть.

И вот девушки сидят на ковре вокруг дымящегося самовара. Рядом корзинка с яблоками и тарелки с печеньем.

— Юрате Мартыновна, расскажите о себе, пожалуйста.

— Живу без забот. У меня есть две добрых феи: мама рядом, за стеной, и бабушка в деревне. Эти яблоки из бабушкиного сада. Летом я, как в песне, «молоко пью, молоко ем, в молоке купаюсь». Приходится, правда, и сад полоть, и корову доить, и сено косить.

— А вы были влюблены?

— Да. По крайней мере, мне так казалось. Но, наверно, это было ненастоящее. Так что у меня, как и у вас, всё впереди, — Юрате весело рассмеялась.

— В книгах так красиво пишут про любовь, и в песнях поют. А я ещё ни разу… — вздохнула Светлана.

— Я лично дружбу ценю выше любви, — поделилась Даце. — У меня есть хороший друг. Восемь лет мы сидели за одной партой. И теперь часто встречаемся, нам всегда есть о чем говорить. Любовь не объективна, влюбленные боятся обидеть, огорчить друг друга, а настоящий друг всегда говорит то, что думает. По крайней мере, мой Петерис такой.

«Не ошибаешься ли ты, Даце? — подумала Байба. — По-моему, Петерис влюблен в тебя по уши. А я и Даумант?»

— Я долго дружила со своей бывшей одноклассницей, однажды доверила ей самое сокровенное, а она разболтала, и весь класс смеялся надо мной. Никогда ни с кем больше не буду дружить.

— Почти все мальчишки пьют и курят, пижоны какие-то. Просто противно!

Юрате вспомнила проведенный несколько месяцев назад опрос.

— Если всю неделю протирать парту, хочется и развлечься. Но негде и не с кем.

— Придёшь в какой-нибудь клуб потанцевать, а там парни пристают, дают волю рукам, а если девушка не позволяет, говорят всякие гадости, высмеивают её.

— Какой-то парень писал в журнал «Лиесма»: «Это было бы каторгой угождать каждой девчонке. У меня, например, девчонок хоть отбавляй. Трезвый я или пьяный, ни одна не оттолкнёт. Девушки нынче современные. Знают, что мужчины не будут виться вокруг них, как в былые времена. На танцы бегают не только развлечься, а подцепить кого-то, чтобы замуж выскочить».

— Ну, даёт…

— А ты думаешь, что такие девушки редкость? Ошибаешься, полный танцзал. Ещё бутылку возьмут с собой, чтобы привлечь кавалера.

— Есть и порядочные клубы, куда пьяных не пускают, — Юрате Мартыновна вспомнила свои школьные годы. — Студенческий клуб, «Малая гильдия», Дом культуры «Дружба».

— А разве нормальный человек туда может попасть? Только с пригласительным или по блату.

— Многие считают, что у нас мало мест, где можно побеситься так, что спина станет мокрой и кости мягкими.

— А в нашем училище? — спросила Юрате.

— А, не стоит говорить. В каждой группе один-два «огонька» в году, и те ещё надо заслужить.

— Чем горше труд, тем плата слаще.

— Вы говорите, как наша «Народная песня».

— Это ещё кто такая?

— Это мастер. Кристина Яновна, она чуть что сыплет пословицы или народные песни цитирует.

— А разве это плохо? — спросила Юрате, улыбаясь.

— Девочки, а про стихи забыли? — спохватилась Байба.

Юрате подошла к книжным полкам, которые занимали всю стену:

— Идите, выбирайте сами.

Даце перелистала Александра Чака. Петерис знал наизусть его стихи целыми страницами.

Байбе попалась на глаза небольшая книжка Дзидры Ринкуле-Земзаре «Маленький бог». Очень уж этот «маленький бог» напоминал её брата Роланда. Нигде не сказано, что надо читать только стихи. Можно и прозу.

— После конкурса давайте устроим праздник, с чаем и бутербродами, — предложила Инна.

— И при свечах.

— Юрате Мартыновна, у вас так хорошо. Можно мы ещё зайдём когда-нибудь?

— Конечно. Увидите свет в окне и заходите. И с горем, и с радостью тоже.

— До завтра. Спасибо вам.

— Всего хорошего, девочки.

Юрате вынесла на кухню пустые кружки.

— Мама, мне кажется, что я начинаю приручать их. Неправда, что наши девушки распущенные. Мои просто замечательные.

* * *

Конкурс художественного чтения проходил сначала в группах, затем в училищах и в районах. Девяносто самых лучших соревновались в Риге. Победители были приглашены в Союз писателей на концерт, который завершали девушки из профессионально-технического училища швейников композицией «Мы славим труд».