Книга Ребята нашего двора. Вот это было лето!, страница 12 – Зента Эргле

Маленький Вовка был в центре всеобщего внимания. Его подробно расспрашивали, не говорил ли папа еще чего-нибудь. И Вовка, в который уже раз, терпеливо рассказывал про летчиков, которые на прошлой неделе приходили к папе с какими-то картами и чертежами. У них где-то за городом лагерь, и они там что-то нашли.

— Наверное, это и есть клад. Что они еще говорили? — нетерпеливо выспрашивали Вовку мальчишки.

— Папа говорит: это как раз подойдет моим мальчикам. Закопайте снова и выложите знаки.

— Тебе бы надо было подглядеть, что они там рисуют.

— Я хотел, да мама послала за хлебом.

— Больше ты ничего не подслушал?

— Нет. — Вовка замотал головой. — Я пришел из булочной, а летчики уже ушли.

Эта неделя была полна тревог.

Девочки потребовали, чтобы их тоже взяли в поход. А то кто же будет санитарами? Во время такого путешествия всякое может случиться. Кто-нибудь наколет ногу, оцарапает руку или еще как-нибудь поранится. К тому же, кто будет готовить?

Мара Ванаг сумела так убедить Альку, что тот уже почти уступил. Ладно хоть вовремя спохватился и пошел спросить у полковника.

— Без санитарок не обойтись, — согласился полковник.

Мальчики решили взять с собой Мару Ванаг, сестру Андриса — Ильзу и Лару. Это были надежные девочки. Мара в беге обгоняла кое-кого из мальчиков, а Лара играла в футбол, как заправский парень. Она даже попробовала сколотить собственную команду девочек, но мальчики разбили их наголову.

— Остальных девочек не возьмем. Они из-за всякого пустяка ревут и бегают жаловаться. К тому же им матери все равно не позволят, — решил Алька.

Известие о предстоящей экскурсии дошло и до соседских мальчишек. В среду вечером, когда наши играли в футбол, Петерис со своим адъютантом Сережкой перелез через забор и подал Альке бумагу, наколотую на острие деревянной сабли. Это было прошение взять их тоже в поход. Они обещали больше не драться.

— Еще чего захотели! У нашего полковника нет времени возиться со всякими тут!.. — Алька показал Петерису спину.

Янка ходил сумрачнее осеннего дня. Мальчики подозревали даже, что он плакал.

— Я своего ребенка не намерена отпускать с чужими людьми и неизвестно куда! — говорила Янкина мать маме Гунтиса. — Пусть сидит дома.

У Янки сперло дыхание.

— Как ты, мама, можешь так говорить? Знаешь ли ты, кто он такой? Полковник авиации, понимаешь? И Герой Советского Союза!

— Мне все равно, пусть он будет не знаю кто. Не пущу и кончено! — отрезала мать.

Янка знал: если мама забрала что-нибудь себе в голову, то все разговоры бесполезны. Он решил осаждать отца.

Отец Янки, будто нарочно, в этот вечер пришел домой раньше обычного и в очень хорошем настроении. Даже поинтересовался Янкиными отметками. Янка в эту неделю особенно старался, поэтому с учебой все было в порядке.

Он рассказал отцу о предполагаемом походе.

— По мне — можешь ехать, если мама позволит, — дипломатически сказал отец. У Янки опустились руки.

Мать была неумолима.

— Ни-за-что!

Тут Янка действительно заплакал. Он нисколько не стыдился своих слез, хотя ему было уже десять лет и он учился в третьем классе.

Отцу стало жаль мальчугана.

— Ну, не вой, не вой! В воскресенье мы тоже поедем куда-нибудь на нашем «Москвиче».

— Не надо мне на «Москвиче»! Мне скучно с вами. Я хочу с ребятами. Они пойдут искать клад. А ты — на «Москвиче»!

Янка чувствовал себя таким несчастным, что ему хотелось умереть. Уснуть и не проснуться. Тогда бы мама поняла, что она наделала — вогнала в гроб сына. Тогда бы она плакала, но было бы поздно.

Подобные разговоры продолжались в шестой квартире всю неделю. В конце концов отец не выдержал:

— Сходи ты наконец к этому полковнику, поговори, узнай, что там за поход такой, — сказал он жене.

Для Воробьевых эта неделя тоже была беспокойной. По вечерам, когда полковник возвращался с работы, к нему приходили и ребята, — спросить, как надо готовиться, и их мамаши, которые беспокоились за своих любимцев. Ребята — это бы еще ничего, но с мамашами приходилось нелегко.

— Не простудится ли ребенок? Куда вы поедете? Что вы там будете делать? Сын говорил, вы отправляетесь за кладом, так скажите, пожалуйста, где вы будете его искать? А это не опасно? — вопросы так и сыпались на полковника.

У полковника был готовый ответ:

— Не беспокойтесь. С вашим сыном ничего не случится. Я сам позабочусь, чтобы все было в порядке. Надеюсь, вы мне доверяете?

Полковник говорил так убедительно и с такой чудесной улыбкой, что мамаши уходили почти успокоенные.

Даже Янкина мать наконец уступила. Однако мужу (осторожность никогда не мешает!) она сказала:

— Они поедут на грузовике, а ты поезжай за ними на «Москвиче» и сам погляди, что там будет.

Отцу пришлось согласиться.

Больше всех волновались, конечно, сами мальчишки. Такой поход — дело нешуточное! Алька спросил у пионервожатой в школе, что надо брать с собой.

— Разве ты весной не ходил со своим классом в Кокнесе? — удивилась пионервожатая.

— Ходил!

— Тогда ты должен знать, что брать с собою в поход.

Алька перечислил: рюкзак, кружку, ложку, нож, салфетку, запасную пару носков, аптечку, компас, карту и спички.

— Палатку надо? — спросил Алька.

— Для однодневного похода не надо.

У дворничихи пропали из маленького дворика обе лопаты, маленькая и большая: если искать клад, без лопаты не обойдешься.

Ребята раздобыли рюкзаки или просто мешочки и за два дня до похода сложили туда все необходимое.

— Аптечку мы сами приготовим, — обещала Ильза, которую назначили главной санитаркой.

Янке отец дал компас, он был на ремешке и надевался на руку наподобие часов. Янка страшно гордился своим компасом и ко всем приставал, предлагая определить страны света.

— Как быть с картой? Пионервожатая говорила, что в походе нельзя без карты, — сокрушался Алька.