Онлайн книга «Усмешка тьмы»
|
– А кое-кто – слышал! Я оборачиваюсь – но не могу определить, кто это сказал. Все читающие сидят молча, со склоненными головами. На слух я даже не смог бы прикинуть расстояние до говорившего. – А это что было? – спрашиваю я у библиотекаря. – Простите? Я сказала, что… – Не вы. Кто-то другой. Она явно недоумевает. – Ну, кто-то сейчас сказал, – бормочу я, несколько сбитый с толку. – Простите, но я ничего не слышала. Но как она могла не слышать – говорили ведь громко! – Прошу прощения, – заранее извиняюсь я и обращаюсь к читальному залу лицом. – Так кто тут знает что-то о Табби Теккерее? – почти кричу я. Недоуменное молчание. Мне что, упомянуть еще и то, что он был комиком? А может быть, тот самый тип, что сидел рядом со мной, и сказал это? За стеллажами было, похоже, пусто. Видимо, он бросил свои слова на прощание, уже у дверей. Я выбегаю наружу, в оживленный гомон Стивен-стрит. Никого и близко похожего на того мужчину не просматривается до самой Тоттенхэм-Корт-роуд. Такого было бы сложно не узнать – комплекция весьма внушительная. Перестав пялиться на спешащих к обеду клерков, я нетвердым шагом иду следом за ними. Так мне будет проще – и быстрее – добраться до Натали. Сворачиваю за угол. Где-то на ветру хлопает порвавшийся навес – звучит, будто чьи-то шаги, большие такие, абсурдно длинные шаги, настигающие меня. Спасаюсь через Оксфорд-стрит, вышагивая позади автобуса, полного детей с размалеванными лицами, прохожу украдкой сквозь парад ранних рождественских покупателей к Сохо-сквер. В парке, под темными облаками, наливающимися вот-вот готовым пролиться дождем, какой-то мужчина в мешковатой одежде без единого звука разевает рот, словно разговаривает сам с собой. Ресторанчик «Ограниченный выбор» – прямо через площадь от меня, рядом с офисами киноцензоров. От него три шага до бара, украшенного фотографиями деятелей кино, имевших проблемы с цензурой. Есть там и постер Кена Рассела с автографом, и плакат с жирной моськой Майкла Виннера. Стены обшиты панелями из темного дерева. Натали сидит за столиком в полукруглой беседке, и над ее головой горят буквы «ЖИЗНЬ – ЭТО ФИЛЬМ». Завидев меня, она вскакивает с обитой кожей скамейки. – Саймон! Я никак не могла дозвониться до тебя. Неудивительно: я забыл включить звук на телефоне, выйдя из библиотеки. Два бокала, стоящие в сторонке на ее столике, кажется, объясняют смущенно-виноватое выражение ее лица. Со стороны туалета с шутливой табличкой «ОСОБО НЕЦЕНЗУРНО!!!» нам навстречу уже идут ее родители. – Признайся, Нат, ты выбрала это местечко? – недовольно тянет Биб. И в этот момент, выходя вперед, конечно же, замечает меня. – О, здравствуй, Саймон. – Я выбрал это местечко, – признаю я. – А что с ним не так? – Весь женский туалет обклеен похабщиной. Уоррен говорит, в мужском дела не лучше. – Мы были в Уэст-Энде, вот решили позвонить Натали, – поравнявшись со мной, отец Натали берет меня за локоть. – Мы можем уйти, если вы надумаете праздновать без нас. – А допивать кто будет? – насмешливо указываю я подбородком на бокалы. – Уж точно не ты, у тебя будет своя выпивка, – Уоррен осклабился. – Шучу! Бармен, белого вина нашему гостю! – Буду через минутку, – мне по-мальчишески любопытно узнать, что же так оскорбило мистера и миссис Аристократ в оформлении туалетов. Оказалось, на стенах, отделанных белым кафелем, висели в рамочках кадры из старых порнографических комедий, но тела актеров были столь тесно переплетены, что едва ли можно было угадать их формы. Ничего такого, что задержало бы меня на пути к ближайшему писсуару, – отвлекал лишь хлопающий звук где-то за окном. Раненая птица, что ли? Вообще, звук такой, будто какой-то чокнутый извращенец раздобыл парашютные сумки единственно для того, чтобы подсмотреть, как я справляю нужду, и сейчас как раз активно ими пользуется. Быстренько застегнув ширинку, я побежал к дверям, и тут за моей спиной кто-то отрывисто кашлянул. А, ну конечно. Сушилка для рук. Родители Натали сидят рядом с ней на приплюснутой лавочке. Биб похлопала рядом с собой: – Садись, тут и для тебя заказано. – Мы здесь надолго не задержимся, – говорит Уоррен, – и Натали кое-что сказала такое завлекательно-привлекательное… Что за ерунду он несет? Какая вообще связь между этими двумя его репликами? Я отстраненно набираю полный рот вина – или того, что здесь выдают за вино, – и тут Биб спрашивает: – Как думаешь, этот твой журнал – он не помешает твоему издателю печатать тебя? – Он мой старый преподаватель, – отвечаю скорее автоматически – после того, как шумно сглатываю. – Значит, в университете он больше не работает, так? – Нет, почему. Он выпускающий редактор университетских изданий. Им там недавно перепала куча денег от одного фанатика – как раз на публикацию книг о киноискусстве. Таких, чтоб все их читали и всем было интересно. – Надеюсь, у них получится. За спонсора! Бокалы стукаются стеклянными стенками: дзынь. – Итак, ты планируешь серию книг? – интересуется Уоррен. – Нет, пока у меня просто несколько хороших идей. – А нам с Уорреном казалось, что тебя наняли писать всю серию. А о чем тогда твоя книга, Саймон? Расскажи нам, – тараторит Биб. – О людях, чья слава угасла. – О, это твоя тема, – она многозначительно подмигивает, и я почти раздражаюсь. – Тема твоей диссертации, верно? Не знаю, действительно ли она имела в виду именно это – или просто заполировала необдуманные слова. – Именно, – отвечаю я холодно. – Кирк хочет, чтоб я переработал ее для печати. – Наверное, предстоит много работы. Все переделывать придется, да? – Почему вы об этом так говорите? – вдруг встает на мою сторону Натали. – У Саймона была одна из лучших работ. Конфетка! Сам Питчек это признал! – Твоя мать намекает, – разъясняет Уоррен, – что придется все переделать, для того чтобы не выглядело, будто университет раз за разом издает одну и ту же удачную конфетку в разных обертках. – Такого не будет, – я подзываю официанта и прошу еще бокал. – Я планирую найти очень редкую информацию. Буду писать про актера, которого все забыли. – Поиски – это всегда трата времени и денег, – качает головой Уоррен. – Я знаю! Но они покроют все мои расходы. – Пока грант не кончится, – не к месту встревает Биб. – Это не грант, мама, – протестует Натали даже раньше меня. – Грант, дотация, неважно. Я имею в виду те деньги, которыми университет будет держать его на плаву. У твоей книги есть название, Саймон? |