Книга Месть по древним понятиям, страница 16 – Сергей Зверев

— Ладно, — вслух проговорил Харитон. — Не хочешь, как хочешь. Никто и не ждал, что будет просто.

Спустившись, он взял из сквозного лаза между стенами оставленную там монтировку и вновь поднялся к неподатливой крышке.

Широко размахнувшись, Харитон уже готовился нанести сокрушительный удар, как вдруг сверху послышались приглушенные голоса.

* * *

— Друг это мой. Хороший, — говорил Павлик здоровому, длинному, как хлыст, детине с давно не чесанными и не стриженными светлыми патлами и безразличным выражением лица. — В гости приехал. А тут обвал.

Чуть больше часа назад, выйдя из интернатского парка, Павлик направился к припаркованной в неприметном месте старой, вишневого цвета «семерке». Сел за руль и поехал в город.

Когда «семерка» вернулась назад, кроме самого Павлика в ней сидели еще два человека: верзила с тупым лицом и небольшого роста худощавый паренек с вьющимися каштановыми волосами.

— А чего он туда полез-то вообще? — спрашивал верзила.

— Да. Чего? — активно подключился к разговору вертлявый паренек, лицо которого было сплошь усыпано веснушками. — Зачем полез?

— Помолчи, Рыжий, — без церемоний остановил его Павлик. — Понимаешь, Гена, любит он всякие места неисследованные исследовать. Загадки любит, тайны всякие. С детства это у него. Вот и полез. Просто посмотреть хотел, интереса ради. А тут обвал.

— А-а, — протянул верзила. — Так значит, завалило его?

— Завалило, Гена. Так завалило, что одному мне никак не раскопать. Потому и позвал вас. Вы ж друзья мне. Можно сказать, кореша.

— Да, мы кореша, — вновь бойко подхватил веснушчатый парень.

— Помолчи, Рыжий. Только это надо будет поосторожнее сделать, Гена. Потише надо будет. Он ведь, сам понимаешь, не спрашивался, когда лез туда, в дырку-то в эту подземную. Кто его знает, как там отнесутся интернатские-то.

— Интернатские-то?

— Да.

— Ясно — не похвалят.

— Вот-вот, — подхватил Павлик. — Я потому и говорю. Потише надо будет. Не нужно им знать, чем мы там… занимаемся.

— Ясно, незачем.

Разговаривая, «кореша» вышли из машины и направились в интернатский парк. Когда они оказались на центральной аллее, Павлик, как и в первый свой приход, воровато осмотрелся. Но в укромной обители по традиции было тихо и безлюдно.

— Прибавим, мужики, — вполголоса, будто опасаясь, что его могут услышать, проговорил Павлик. — Незачем здесь светиться.

Троица ускорила шаг и через минуту исчезла в проломе на углу здания.

— Вот, — поводя рукой, как бы приглашая полюбоваться картиной, представил Павлик. — Видите, какие плиты.

— Здоровые, — тупо уставившись на нагромождения бетона, проговорил Гена.

— А то! Где я тут один справлюсь? Тут и втроем-то…

— Иван Кузьмич! — громко позвал женский голос прямо над головами непрошеных гостей. — Ты в подвале смотрел?

— А чего ее смотреть, Ирина Константиновна? — издалека послышалось в ответ. — Если труба худая, она худая и есть. Хоть в подвале, хоть где. Менять их нужно, трубы-то. Давно уж пора.

— А ты все-таки сходи. Посмотри, может быть, можно хомут поставить. Сколько-то еще потерпит.

Со стороны пролома донеслись шаркающие шаги, тяжкое кряхтение и возня.

— Сколько-то. Сколько их уж было, этих «сколько-то», — бурчал себе под нос Кузьмич, спускаясь в подвал. — Живого места на трубах нет. Все терпят.

Оказавшись внизу, он направился в дальний угол, где проходили трубы водоснабжения.

Павлик и два его товарища, едва успевшие спрятаться за кучей строительного мусора, затаились ни живы ни мертвы. Они старались сдерживать даже дыхание, чтобы ненароком себя не выдать.

— Хомут. Какой здесь хомут? — продолжал сам с собой рассуждать Кузьмич. — Труба на ладан дышит. Затянешь на ней хомут, а она возьмет, да рядом лопнет. Ирина Константиновна! — громко позвал он, вновь направляясь к пролому. — Не знаю я, какой здесь хомут. Идите сами смотрите.

Ойкая и неуклюже переступая на каблуках по обломкам кирпичей, в подвал спустилась заведующая. В сопровождении Кузьмича, джентльменски подавшего ей руку, она направилась в дальний угол исследовать коммуникации.

В продолжение следующих трех часов помещение не оставалось пустым ни на минуту. Пытаясь решить проблему с прохудившейся трубой, заведующая переполошила весь интернат. Через пролом непрерывно сновали туда-сюда озабоченные сотрудники.

В таких условиях нечего было и думать начинать разбор завала. Бравая троица смирилась с обстоятельствами и залегла в укрытии, приготовившись к длительному ожиданию.

— Павлик, ты не говорил, что так будет, — укоризненно покачал головой Гена.

— Я писать хочу, — жалобно скулил, вторя ему, веснушчатый парень.

— Помолчи, Рыжий. Что делать, Гена, придется немножко подождать. Я и сам не думал, что так получится. А вот видишь…

Павлик старался успокоить товарищей, но сам в это время сидел как на иголках, то и дело с тревогой поглядывая на часы.

«И чего он там копается? — думал он, с ненавистью выглядывая из-за кучи на спину Кузьмича, сосредоточенно затягивавшего хомут. — Если из этой ямы и правда есть ход в пещеры, московский наверняка уже икону нашел. Отвалит с ней, ищи тогда ветра в поле».

Павлик напрягал все свои гипнотические способности, стараясь силой мысли поторопить медлительного Кузьмича, но это не помогало. Бурная деятельность вокруг трубы стихла только после шести вечера, когда удалось-таки закрепить на ней злосчастный хомут.

Для верности подождав еще с полчаса, друзья вылезли из укрытия и взялись за плотно пригнанные друг к другу бетонные плиты.

— Эх, она какая! — с натугой крякнув, проговорил Гена, попытавшийся было в одиночку поднять одну из них.

— Вот-вот, — суетливо подхватил Павлик. — И я о том же. Одному здесь никак не справиться. Берись-ка с того края, Рыжий. А я отсюда возьмусь. Вместе навалимся, она и пойдет. И-и-и раз!

Дело двинулось ходко, и меньше чем через час добры молодцы растащили плиты. Теперь на расчищенном пространстве пола, свободный от препятствий, зиял непроницаемо-черный провал в подземелье.

— Ну, Павлик, с тебя магарыч, — тяжело отдуваясь, сказал Гена.

— А темень какая, — заглянул в отверстие Рыжий. — Как же он сидит-то там, бедный? Столько времени да в такой темноте!

— Ничего, он привычный, — тоже вглядываясь в черноту, отвечал Павлик. — Спасибо, ребята, выручили. Дальше уж я сам. Сами с ним разберемся. Идемте, я вас до остановки подброшу. На маршрутке доедете. А мне, сами понимаете, друга выручать нужно. Вроде и вас бросить неудобно — помогли, а с другой стороны…