Книга Одна жизнь – два мира, страница 182 – Нина Алексеева

Из Москвы пришел отказ.

И вскоре Катя затихла, начала избегать всего, кроме работы. Она жила в том доме, который мы снимали для школы. Здесь я часто встречала ее. Однажды я зашла к ней:

— Как дела, Катенька? Я вас давно не видела.

— Нина Ивановна, умоляю вас, никому ни слова. Я решила свою судьбу сама. Я жена Артура. Я счастлива, а что будет дальше — не хочу об этом думать. Но очень надеюсь, все обойдется благополучно.

Катя действительно была счастлива, она расцвела, стала так хороша, женственна, а у меня только сжималось сердце от страха при мысли о том, какова будет развязка этого романа.

Прошло несколько месяцев, посольство жило своей обычной повседневной жизнью, Катя так ушла от всего, что даже не заметила, как на нее надвинулась гроза и грянул гром. В посольских кулуарах заговорили: Катя беременна, ее вызывают в Москву.

Наступило как будто полное равнодушие к советскому посольству.

Кончились встречи, многолюдные приемы, обеды — даже День Победы 9 Мая 1945-го года, прошел почти незаметно, тихо и грустно.

Богатые эмигранты и бизнесмены надеялись, что после окончания войны все в мире должно измениться. Измученная, усталая Россия будет нуждаться во всевозможных товарах, в иностранном капитале; она будет стремиться расширить торговлю, откроет концессии. И они, как люди зарекомендовавшие свою лояльность Советской власти, сумеют выгодно пустить в оборот свои капиталы.

Еще во время войны многие спрашивали:

— А в каких товарах больше всего нуждается Советский Союз?

Одни собирались экспортировать туда готовые вещи, мануфактуру, другие — кожу и кожаные изделия. Завоевывая симпатии советского посольства, они стремились завоевать первенство на «бизнес». Это же давало им приоритетное право на покупку того небольшого количества товаров, которые в то время вывозил Советский Союз: меха, ковры, икру и драгоценные камни.

Эти попутчики особенно сильно увивались вокруг посольства.

Но после окончания войны, почувствовав, что их надежды не оправдались, они быстро увяли и все реже и реже стали посещать советское посольство. И все откровеннее и чаще давали понять, что с Советским правительством каши не сваришь и все как было до войны, так и осталось.

Основная же их торговля шла с США, значит, и держаться надо было США, а дружба с Советами, могла только повредить этому. Да и политика начала быстро меняется. США — сильное государство, и портить с ним отношения не стоило. Так сразу все они и отвернулись от Советского Союза.

Наиболее упорная в своих стремлениях группа эмигрантов возмущалась поведением первой. Они ругали их на чем свет стоит за их неустойчивость, за их жажду к наживе и с неослабевающим рвением стремились в Советский Союз.

И многие, многие из них, распрощавшись с теми странами, которые приютили их, вернулись в Советский Союз. Как поступил с ними позже Сталин, это уже вторая статья.

Какой-то умник подсказал ему, что у нас нет пленных, а только предатели, и наши милые союзнички, которые так яро боролись вместе с советским народом против гитлеровского мракобесия, ловили и отправляли Сталину на расправу, на верную гибель даже абсолютно невинных, — я не говорю о многих предателях — такие тоже были, и для них существовали суд и судебная расправа, — но с ними вместе шли миллионы чудом спасшихся, совершенно невиновных военных! Истории, видно, суждено было сыграть еще одну злую, горькую кровавую шутку с русскими победителями. Вот почему никто, ни одна душа, ни одна организация даже не пикнула против сталинского послевоенного произвола!!!

Однако многие друзья Уманских, искренне потрясенные их гибелью, старались не потерять контакт с посольством. И мы невольно очутились в центре внимания. Нас приглашали повсюду, но мы старались в основном бывать там, где это требовалось по долгу службы Кирилла.

Муж замещал торгового атташе Малкова. Я преподавала в школе (для детей служащих советского посольства), в организацию которой я вложила много энергии, так как школы при посольстве до нашего приезда не было. К своей работе, где я преподавала все предметы, кроме русского языка, который преподавала З. А. Батюшкина, я относилась с глубокой любовью.

С иностранцами мы вели себя так, что меня часто спрашивали:

— Скажите, все любят Советскую Родину так, как вы?

— Да, все, кого я знаю, — отвечала я.

— Так Гитлер был безумец, если он хоть на секунду мог подумать, что способен победить страну, в которой живут такие люди, как вы.

Наша популярность среди иностранцев была уже такой, что даже один из ответственных сотрудников как-то сказал:

— Вас так часто приглашают на все приемы, что даже мне завидно.

И когда мы, особенно я, после этого замечания стали отказываться от приглашений, он сам просил поехать вместе с ним на прием.

— Что я буду отвечать им, когда будут спрашивать о вас? Что вы больны? Начнут цветы посылать, — весело смеялся он.

Мы с Кирой старались вести себя так, чтобы у иностранцев не оставалось о советских людях такое же впечатление, как здесь изображали нас и наших «Ниночек» в кино.

Ко мне часто подходили и спрашивали:

— Скажите, ваш муж из «бывших»?

А на одном из приемов ко мне подошла дама и спросила:

— Ваш муж родственник генерала Алексеева ^[20]?

И когда я ответила: «Нет», другая дама сказала мне:

— Ну что бы вам стоило сказать «да»? Вы бы ее осчастливили.

То есть он выглядел для них таким аристократом, что они не могли понять, как это в Советском Союзе еще сохранились такие. Мне было смешно, настолько все, даже наши старые русские эмигранты, привыкли видеть и слышать о русских из Советского Союза, что там могут и должны быть только такие карикатуры, которые показывают им в кино.

Кирилл действительно, я могу сказать без преувеличения, выглядел и вел себя, как настоящий аристократ. Да, по существу, он и был (как мы тогда еще говорили) из старой, когда-то очень богатой аристократической семьи.

Родился он в замечательном, знаменитом своими ярмарками городе Лебедянь, которые с огромным удовольствием описывал писатель И. С. Тургенев в своем произведении «Касьян с Красивой Мечи».

Этот город также был родным городом писателя Замятина, и даже семья Прокофьева купила усадьбу у бабушки Кирилла.

За то время, что мы были в Мексике, Кирилл установил очень хорошие деловые отношения со многими известными бизнесменами, которые горели желанием после войны наладить деловые и торговые отношения с Советским Союзом. В это время всем казалось, что рухнул «железный занавес», и рухнул навсегда.