Книга Не верю. Не надеюсь. Люблю, страница 66 – Сесилия Ахерн

Кати: Моника, Моника, Моника. Я не могу больше слушать про эту дуру Монику. А меня ты почему не позвал?

Тоби: Потому что ты идешь к зубному.

Кати: Но ты же не знал об этом!

Тоби: Ладно. Хочешь сегодня посмотреть у меня дома чемпионат по футболу, несмотря на то, что ты ненавидишь футбол?

Кати: Не могу. Я занята.

Тоби: Вот видишь? И не жалуйся потом, что я никуда тебя не зову.

Кати: Когда ты узнал, что я иду к зубному?

Тоби: Пять минут назад

Кати: А когда ты пригласил к себе домой Монику Дойл?

Тоби: Неделю назад.

Кати: Об этом я и говорю!

* * *

У Вас входящее сообщение от: КАТИ

Кати: Мама, я ненавижу мужчин.

Рози: Поздравляю, дорогая, добро пожаловать в наш клуб. Членскую карточку получишь по почте. Какой торжественный момент, жаль, что у меня нет фотоаппарата!

Кати: Пожалуйста, мама, я серьезно.

Рози: Я тоже серьезно. Ну, что там натворил Тоби?

Кати: Он позвал к себе Монику Дойл смотреть футбол, а меня не пригласил. То есть он пригласил, но только после того как узнал, что я занята.

Рози: Ух ты, а у него соображалка уже работает. Ты говоришь про плаксу Монику? Про ту девочку, которая весь вечер плакала на твоем дне рождения, когда вам было по десять лет, потому что у нее отвалился накладной ноготь?

Кати: Да.

Рози: О боже. Какой противный ребенок.

Кати: Она не ребенок, мама. Ей четырнадцать лет, она крашеная блондинка, и у нее самая большая грудь во всей школе. Она никогда не застегивает верхние пуговицы на рубашке, и на физкультуре специально наклоняется так, чтобы мальчики видели ее грудь. Она даже с мистером Симпсоном флиртует! Делает вид, что ничего не понимает, только чтобы он подошел к ней поближе. Ее вообще ничего в жизни не интересует, кроме магазинов, и я не понимаю, чего ей дался этот футбол. То есть понимаю, конечно.

Рози: Похоже, мы имеем дело с характерным случаем шлюшечного бетанизма.

Кати: Чего-чего? Мам, ну что мне с ней делать?

Рози: Это просто. Ее нужно умертвить.

Кати: Ну мама, неужели ты не можешь говорить серьезно!

Рози: Я невероятно серьезная женщина. Придушить ее сейчас — это единственно возможный выход. Иначе она вернется через много лет и будет преследовать тебя, даже когда тебе будет тридцать два года. Единственный выход — насильственная смерть.

Кати: Спасибо большое. Может, все-таки придумаешь что-нибудь еще?

Рози: Говоришь, он тебя пригласил?

Кати: Да, но только потому, что я не могу прийти, и он это знает.

Рози: Моя дорогая неопытная дочь, приглашение есть приглашение. Отказываться невежливо. Сегодня вечером ты должна быть у него, я дам тебе денег на автобус.

Кати: Но, мам, я не могу! Мне нужно к ортодонту.

Рози: Ортодонт подождет. Я запишу тебя на другой день. Пойми, этот футбольный матч очень важен для тебя, ты не должна пропустить его из-за такой глупости, как починка зубов. А теперь хватит болтать, а то мистер Симпсон заметит, донесет Миссис Носатой Вонючке Кейси и меня уволят.

Кати: Ты только об этом и мечтаешь. Не знаю, как ты вообще у нее работаешь.

Рози: Вынуждена признать, что она совсем не так плоха, как кажется. По сравнению с тем, какие бывают начальники, она на редкость приятная женщина. Ее зовут Джулия. Представляешь? Оказывается, у нее есть имя. И при этом нормальное, вполне женское имя, а я-то думала, что ее зовут Владимир или Адольф.

Кати: Вот цирк, я тоже так думала. Тебе, наверно, неловко с ней работать, вы же столько ругались.

Рози: Да, немного неловко. Как будто она — мой бывший парень, и мы встретились через много лет после разлуки. Каждый день мы разговариваем чуть дольше, чуть дружелюбней, чуть-чуть меньше о работе и чуть-чуть больше о жизни. Нам самим это кажется странным, ведь мы столько лет друг друга ненавидели. Ты представляешь, она думала, что Алекс — твой папа!

Кати: Правда?!

Рози: А когда я сказала ей, что твой отец — Брайан, она так смеялась… Впрочем, тебе не стоит об этом рассказывать, наверное.

Кати: Это еще что. Когда Алекс услышит, что ты с ней подружилась, он в обморок упадет.

Рози: Тогда можешь ему рассказать, если хочешь.

Кати: А, точно, я забыла, что вы теперь не разговариваете:

Рози: Ну да, это длинная история.

Кати: Когда люди говорят «это длинная история», обычно имеется в виду, что история такая короткая и дурацкая, что стыдно рассказывать. Так почему ты с ним не разговариваешь?

Рози: Потому что меня больше не интересует, что он делает. Его ошибки — это его личное дело. Да он меня и не слушает.

Кати: А наш сосед Руперт говорит: «Ошибки — это врата открытий».

Рози: Это не Руперт говорит. Это сказал Джеймс Джойс.

Кати: Какой Джеймс? Я его знаю?

Рози: Он умер.

Кати: Ой, мне очень жаль, вы были хорошо знакомы?

Рози: Чему вас вообще учат в вашей школе?

Кати: Сейчас урок сексуального воспитания. Скучно до чертиков.

Рози: Вынуждена с тобой согласиться. Так вот про Алекса. Понимаешь, дорогая, он очень изменился. Он стал совсем другим человеком, он не тот, кого я знала.

Кати: Ну и ладно. Ему же было всего пять лет, когда вы познакомились, он был совсем сопляк. Если Тоби доживет до твоего возраста и будет по-прежнему вести себя как четырнадцатилетний пацан — вот это будет ненормально.

Рози: Поверь мне, дорогая, ты в своей жизни встретишь много тридцатилетних мужчин, по-прежнему считающих, что им четырнадцать.

Кати: Да-да-да. Это все я уже слышала. Папа приедет домой на Рождество. Он просил меня спросить у тебя, не хотим ли мы отпраздновать Рождество с ним и его родителями. Я подумала, что идея отличная, все равно у нас с тобой щас никого больше нет.

Рози: Не могу тебе передать, как я рада. Представляю себе, каким счастливым будет это Рождество…

* * *

Привет, дорогая!

Как хорошо, что ты нас проведала. Я обещаю, что к следующему твоему приезду в доме будет порядок. Мне сейчас так трудно прийти в себя после всех этих путешествий.