Книга Щит и меч, страница 273 – Вадим Кожевников

— Техника?

— Ну что вы! — улыбнулся Вайс. — Здесь я не компетентен. Если вы меня заверите, что все в отличном состоянии, мне этого достаточно, чтобы доложить.

— Кому?

— Очевидно, кому-нибудь из тех, кто подписал мой документ.

— Непосредственно? Вы такой доверенный человек?

— Нет, что вы! — сказал Вайс. — Передам рапорт, как полагается по службе.

— Странно!

— Что именно?

— Мне не доверяют! — вспылил Штайнер. — Я лично беседовал с Гиммлером и Кальтенбруннером, прежде чем отбыть сюда. А ведь я сказал им, — Штайнер выпятил грудь: — «Это для меня высокая честь». — Он опустил глаза. Вайс увидел кнопку, вмонтированную в стол, которая была прикрыта металлической скобой, запертой на висячий никелированный замок. — "Высокая честь, — повторил Штайнер. — Одно мановение руки — и я исполню свой долг перед империей. Мы так хлопнем дверью, уходя, что большевики содрогнутся от ужаса. — Добавил: — Но ваше присутствие свидетельствует о том, что мне не доверяют. Я буду протестовать. — Он положил руку на телефонную трубку.

— Кстати, полковник, — сказал Вайс, — когда будете говорить с Берлином, сообщите, пожалуйста, что из восьми лагерей я уже объехал пять. И там все в порядке.

Штайнер, не снимая руки с телефонной трубки, спросил:

— Значит, вы не специально ко мне?

— Ну что вы! — улыбнулся Вайс. — У меня приказ доложить о восьми лагерях. Ваш — шестой. Осталось посетить еще два. — Пожаловался: — Дико устал. Вы думаете, это легко — все время на ногах? Некоторые лагеря уже эвакуируют, и ликвидация происходит во время маршей, трупы оставляют на дороге. — Спросил: — Вы пробовали ездить на машине по трупам?

— Нет еще, — сказал Штайнер. — Но, если дороги ими забиты, придется… — Посмотрел несколько приветливее на Вайса. — Я могу вас уверить, что такого беспорядка я после себя не оставлю.

— Ну и отлично. — Вайс сделал движение, будто собирается встать. — Значит, я так и доложу.

— Вы только за этим приезжали?

Вайс взглянул на часы, пожал плечами.

— А, собственно, что еще? По-моему, все. — Напомнил: — Ведь у меня еще два лагеря!

— Так нельзя, — укоризненно сказал Штайнер. — Ну хоть пообедайте со мной. Я распоряжусь.

Полковник вышел.

Вайс мгновенно перерезал провода, идущие к кнопке, закрытой скобой с замком.

Когда полковник вернулся, Вайс сказал ему:

— Позвольте, я предупрежу сопровождающих меня офицеров о том, что задерживаюсь.

— Ну зачем вам самому? Пошлю адъютанта, он передаст.

Вайс понизил голос:

— В порядке исключительного к вам доверия. Мне кажется, среди сопровождающих меня людей находится особый человек от партии. Ну, как бы приставлен от партийной канцелярии. Я боюсь, как бы он не счел обидным для себя, что ваш адъютант передает какие-то поручения от моего имени. Я должен сам сказать ему это. Простите, но, если я поступлю иначе, мне будут грозить неприятности.

— Так пригласите и его.

— Сделайте мне одолжение, — пригласите его сами. — Добавил многозначительно: — Я полагаю, этот человек может быть и вам полезен.

— Ну что ж. — Штайнер надел фуражку.

Вайс вместе со Штайнером подошел к машине, стоящей у стены склада. Его люди не выходили из нее.

Вайс сказал, открывая дверцу:

— Уполномоченный СС, имею честь представить.

Штайнер, снисходительно улыбаясь, приблизился к открытой дверце. Вайс ударил его по шее ребром ладони, Штайнер упал лицом вниз, две пары рук подхватили его и мгновенно втащили в машину.

Вайс вынул сигареты, закурил, ждал. Из машины ему подали связку ключей. Вайс взял их, сунул в карман и вернулся в кабинет Штайнера.

Заперев дверь, он открыл несгораемый шкаф одним из ключей. Нашел папку с грифом, который был ему знаком, вынул из нее бумаги, спрятал их у себя под мундиром и вышел. Сел в машину, передал Мехову лист из папки, на котором были обозначены посты минеров, сказал:

— Соображайте.

Пташек и Кох прочно упирались ногами в связанного Штайнера, лежащего на полу с заткнутой в рот скомканной фуражкой.

— Поехали, — сказал Вайс сидевшему за рулем Шмидту.

Мехов, ознакомившись за время пути с планом минирования, сказал майору Колосову:

— Мы можем перерезать провода, идущие от пунктов минеров к штольням. Когда подрывные машинки не сработают, на линию пошлют поисковую группу. Их задержим засадой. Ну, сколько там — полчаса, пожалуй, не больше. Гарнизон охраны, должно быть, не маленький — дольше не устоять.

— Так, — сказал майор. — А потом?

— Потом группа прикрытия примет бой. В районе выхода из штольни будет наша последняя линия обороны, пока успеем вывести людей.

— Двенадцать тысяч, — напомнил майор. — Надо с карандашиком подсчитать, сколько придется держаться.

— Трудная арифметика, — сказал Мехов. — Люди обессиленные, на это тоже нужно взять поправку. — Ткнул пальцем в точку выхода из штольни: — Видите — блиндажи для охраны, а она еще не снята. Впереди целая канитель: надо выбивать. Бесшумно не получится, — значит, к месту происшествия бросят весь гарнизон.

— Это точно, — согласился майор, — придется вам побыть на поверхности.

— Это почему?

— Минировать подступы.

— Возражаю, — сказал Мехов. — Я тут самый квалифицированный, а штольни кто будет разминировать?

— Правильно, — согласился майор. — Ну, тогда проинструктируйте тех, кто останется на поверхности.

— Это можно.

И, хотя всего удобнее было начать операцию ночью, майор приказал немедленно выходить на исходные позиции.

Допрос Штайнера ничего не дал. Гауптштурмфюрер, казалось, помешался от отчаяния и ненависти. Вначале он был как бы в истерическом припадке, а потом впал в состояние прострации, глаза закатились под лоб, рот полуоткрыт, как у кретина, от него дурно пахло. Он не мог даже сидеть, сползал со стула, когда его не держали.

— Если симулирует, то очень здорово, — сказал, приглядевшись к нему, майор. — Врача бы! А так, не для специалиста, — рехнулся, и все. Вот это называется казус.

Вход в шахту начинался с туннеля, пробитого в склоне горы, — к нему вела узкоколейка для вагонеток.

Когда весь отряд парашютистов бесшумно собрался у подступов к штольне, группа боевиков в мундирах эсэсовцев под командованием Вайса строевым шагом направилась к туннелю.

Из-под свода туннеля вышел эсэсовец в звании ротенфюрера и приказал остановиться. Из амбразур двух бронеколпаков торчали стволы спаренных пулеметов.

Вайс продолжал шагать впереди группы, будто не слыша угрожающего предупреждения.