Онлайн книга «Одиночка»
|
– Вы будете жить так, чтобы не мешать другим! Это закон! Повторите! Сергей побледнел, сглотнул слюну: – Это закон… – Великолепно! Некоторое время вас будет тянуть поддерживать шумные традиции, но каждый раз при этом у вас будет болеть голова. Повторите! – У меня будет болеть голова… – Отлично! В конце концов вы поймете, что шум – та же агрессия, сродни бандитской, и вести себя надо тихо. А теперь пара практических советов. Немедленно отключите этот дурацкий громкоговоритель заднего хода! Иначе вам когда-нибудь побьют за это фары или стекла. – Уже били, – бледно улыбнулся Сергей. – Значит, не помогло, болезнь серьезно запущена. Идиотизма не любит никто, даже сами идиоты. А выхлопную трубу почините сегодня же. А лучше поменяйте эту рухлядь на более приличную тачку. – Она еще бегает вовсю… Тарас усмехнулся, понимая, что не у каждого водителя есть средства на покупку хорошего авто, а ездить хочется всем. – Тогда почините машину и заводите ее в сарае, чтобы не так слышно было, ведь трещит, как тракторный стартер. Договорились? – Э-э… м-м… – Толстяк посмотрел на жену, такую же толстую, как и он сам. Та спохватилась, закричала: – Что вы к мужу пристали?! Бандит! Я сейчас милицию вызову! Отойди от машины!.. Тарас шагнул к ней навстречу, поднимая ладони, глаза его вспыхнули тигриным блеском. Женщина споткнулась, замолчала, вытаращив глаза. – Успокойтесь, – сказал он глубоким голосом. – Соблюдайте правила гражданского общежития, не шумите и не кричите. И всем будет хорошо. Договорились? – Договорились! – в один голос отозвались потрясенные соседи. – Ну и ладушки. – Тарас вернул ключ Сергею, не спеша направился домой, размышляя, подействует на них внушение или нет. Но криков больше не было. Через минуту Сергей завел свой тарантас и уехал. На улицу вернулась утренняя тишина. Надеясь, что Тоня еще спит, Тарас тихонько вошел в гостиную и наткнулся на гостью, одетую в купленный вчера спортивный костюм, умытую и энергичную. Девушка вытянула вперед ладошки и низким голосом протянула: – З-здрра-а-аво-о-о… Тарас улыбнулся, радуясь ее настроению, ответил тем же, но глубже и мощнее, так что отозвались стаканы и рюмки в буфете: – З-дрра-а-а-во-о-о!.. Она округлила глаза, ахнула, засмеялась. – Как здорово! Внутри все задрожало! Я так не смогу. – Все равно похоже. Это звуковая мантра энергетической накачки, очень сильно влияет на здоровье. Если будешь по утрам петь «здраво», да еще в сочетании с мантрами «живо» и «добро», никогда не заболеешь. – Шутишь, – не поверила Тоня. – Я же не болею, – привел он веский аргумент. – Тогда я тоже попробую. – Она откашлялась (господи, какая же ты непосредственная, милая, желанная! Он замер, вбирая сердцем ее прелестный образ) и пропела: – Здрра-а-а-во-о-о… жи-и-и-во-о-о… до-о-обрро-о-о… Прислушалась к себе, приподняла брови. – Щекотно… внутри… и сердце бьется… так надо? Он очнулся, засмеялся, схватил ее в охапку, совсем не думавшую сопротивляться, закружил по комнате и поставил на пол. Отступил на шаг, склонив голову и спрятав руки за спину. – Прошу прощения, моя принцесса. Готов понести наказание за вольность. Тоня задумчиво посмотрела на него, подступила вплотную, подняла голову; она была ниже, и лица их оказались совсем рядом. – Ты не сделаешь ничего… без моего разрешения? Он понял. Поклялся: – Ничего, моя принцесса! – Дай слово не торопиться. – Даю слово! – И дай мне время подумать, разобраться во всем… в тебе, в себе самой. Я не хочу начинать новую жизнь с ошибки. – Согласен, моя принцесса. – И прекрати называть меня принцессой! – Слушаюсь, Антонина Антоновна! Она засмеялась, он тоже, и Тоня убежала в душевую комнату. А он остался, продолжая улыбаться, чувствуя желание жить и строить «новую жизнь» в соответствии с изменившимися обстоятельствами. В памяти всплыли строки знаменитого стихотворения Некрасова: Замолкни, Муза мести и печали! Я сон чужой тревожить не хочу… Хотя Тарасу не меньше нравились и другие: Волшебный луч любви и возрождения! Я звал тебя – во сне и наяву. Он невольно оглянулся на дверь, за которой скрылось юное создание, еще не изведавшее любви. Может быть, Елисей Юрьевич отчасти прав, не желая связываться с бандитами, убившими его близких и пытавшимися убить его самого. В принципе, никакая ответная акция воскресить их не сможет. Но ведь и поэт опирался на какие-то моральные принципы, утверждая: Той бездны сам я не хотел бы видеть, Которую ты можешь осветить… То сердце не научится любить, Которое устало ненавидеть… Он включил тихую музыку: под гитарные перезвоны пел романс Юрий Лоза – и выбрался во двор, где полчаса занимался «боем с тенью», тренируя удары из самых неожиданных положений и взрывную темповую технику «потопа». Тоня появилась во дворе, когда он уже «нейтрализовал тень» и продырявил рукой-копьем специально укрепленную на стене сарайчика пятисантиметровой толщины доску. Увидев округлившиеся глаза девушки, он «исчез», то есть переместился ей за спину на сверхскорости и уже из сеней позвал: – Антонина Антоновна, ау! Девушка изумленно оглянулась. – Ты?! Но я же видела тебя… Там… Как это у тебя получается?! – Тебе показалось. – Он не выдержал и фыркнул. – Успокойся, я не колдун и не маг, просто умею двигаться быстро. Займись завтраком. Все необходимое найдешь на кухне, в холодильнике. Он скрылся в душе, умылся, побрился и вышел, уже одетый в светло-серый костюм, белую льняную рубашку с вышивкой, серые туфли. День обещал быть теплым и даже солнечным, пора было переходить на весенне-летнюю форму одежды. Завтрак был уже готов. На столе стоял салат из свежих овощей, дымились тарелки с манной кашей, а на плите шипела сковородка с омлетом. Тоня, разрумянившаяся от тепла, в Оксанином фартучке, с ножом в одной руке и батоном хлеба в другой посмотрела на него вопросительно и тревожно. – Ты бутерброды с колбасой по утрам ешь? Я в холодильнике не нашла… – Я вообще мяса не ем, – успокоил ее Тарас, принюхиваясь. – Люблю омлет… и кашу тоже. – Правда? – обрадовалась девушка. – Я обожаю жидкую манную кашу! Мама ее часто готовила… – Она умолкла, съежилась, как от удара, лицо застыло, глаза потемнели. Это длилось несколько секунд. Затем с большим усилием, проглотив слезы и боль, Тоня закончила шепотом: – Вот я и приготовила… |