Онлайн книга «Terra Nova. Строго на юг»
|
– Все, вижу, вопросов нет. Пойдем в управу. Оставив детей снаружи, прохожу в дом и открываю один из оружейных шкафов. Четыре пачки .22 LR [48] – чувствую, как проклятая жаба вновь тянет лапы к моему горлу. Ладно, переживу. Патронов для мелкашек у нас полно, они на Севере копейки стоят, закупили много. А подрастающему поколению полезно во всех смыслах – и стрелять лучше будут, и почувствуют личную причастность к созданию города. Если ты сам посадил дерево, то ломать его уже как-то не очень и захочется. Да и другим не дашь. Выйдя наружу, раздаю каждому по пачке. – Завтра продолжать готовы? – Да! Так, а это ведь уже за пределами ограды получится… – Коляна с собой возьмите, пусть побудет там, на всякий случай. – А он пойдет? – Сын старшего Мокеева, светловолосый крепыш, шмыгнул носом. Понятно – Колян старше их года на три-четыре, а в таком возрасте это разница почти космическая. – Пойдет, я ему скажу. Все, давайте. Где сажать, мы с Федором разметим сегодня. Молодежь радостно побежала отстреливать только что полученное вознаграждение, а я, дабы не забыть, сразу иду к дому Макса. Хозяин по-прежнему что-то столярничает во дворе (не слишком умело, на мой взгляд, ну да я и сам тот еще специалист), и Колян с ним на пару. Он-то мне и нужен, собственно. – Здорово, мужики! – Привет! – Здравствуйте! – Че делаете? – Да мне тут надо кое-что, Колян вот помогает… – уклончиво отвечает Макс. Надо же, секреты какие-то… ладно, пофиг. Вообще, судя по наблюдаемому мной, это Макс Коляну помогает, а то и мешает. – Коль, там завтра дети будут деревья сажать, за оградой. Возьми винтарь, присмотри, чтоб их никто не обидел, добро? – Стреляет он хорошо, этого не отнять, так что поручение вполне логично. Высокий угловатый подросток кивает, старательно изображая солидность. – Не вопрос, Виталий Сергеич. Вот. Главное – в правильных выражениях поставить задачу. Политиком, похоже, становлюсь, хе-хе. Все, наконец-то – добрался до дома! Ничего особенного, на хоромы не тянет, но мне нравится. Деревянный, разумеется, из бруса, как следует утеплен, что для здешних широт обязательно. На первом этаже гараж, санузел, кухня и столовая-гостиная, на втором (он же мансарда) – три спальни и небольшая веранда. С нее, кстати, можно на закат смотреть, и даже Аустралис поблескивает сквозь полосу прибрежной растительности. Красота, короче (пока новые поселенцы не понаедут, и чудесный вид не скроется за их домами). Два дня с веником и тряпкой провозился, пока все привел в нормальное состояние. Участки в центре мы нарезали сорок на шестьдесят метров, так что, помимо дома, у меня еще образовался и двор, границы коего обозначены на местности белым деревянным заборчиком по пояс высотой. Нет, земли не жалко, ее тут много – можно хоть по гектару каждому двор нарезать. Но городом это уже не будет, ибо, разумеется, обустройство городской инфраструктуры на такой площади и с такой плотностью населения ни один бюджет не потянет. Кому хочется простора – пожалуйста, селитесь за городом, степь большая, всем места хватит. Блин, дети напомнили – надо и во дворе саженцы высадить, пока они там в гараже не загнулись. Не так их много, в конце концов – один канадский клен, по паре штук сибирского кедра и березы, три рябины и две дюжины кустов, предположительно способных выжить в местном климате. С одной стороны, конечно, хлопоты, с другой – уют же надо создавать. Да и рябиновое варенье я очень люблю. Варить его, правда, пока не умею, только есть, ну да это дело наживное, думаю. Так что не фиг лениться: лопату в зубы – и вперед. Русь, нижнее течение Аустралиса, левый берег, Большое асфальтовое озеро – Блин… слушай, ну и вонь тут, звиздец! Игорь, с несколько непонятной мне радостью, энергично закивал: – Ага! Я ж тебе говорил! Говорить-то он говорил, но… лучше сто раз услышать, чем один раз унюхать. С трудом сдерживаю подступившую к горлу тошноту. В воздухе висит прямо-таки осязаемая вонь тухлых яиц, гнилого мяса и еще какой-то мерзости. Тут, вдобавок ко всему, еще и ложбина получается между двумя цепями холмов, так что ветер не очень продувает… – Слушай, так природный газ же не пахнет вроде? Это от трупов вся вонь, что ли? Желтов покачал головой: – Не только. Природный газ сам по себе не пахнет, да. В тот, который в конфорках горит, специально всякое добавляют, с запахом, чтобы утечку можно было унюхать. Но бывают и естественные примеси, типа сероводорода, как тут. И вот он-то и воняет. Ну и трупы, конечно, тоже. Он кивнул на торчащую из серовато-черной, обильно присыпанной пылью и сухой травой глади спину тарпана. Туша сгнила до такой степени, что из бурого месива торчат кости, в воздухе гудит целое облако мух. Да уж, приятное местечко, ничего не скажешь. – От волков или форов убегал, наверное, и завяз. Они тут частенько такие загоны устраивали, пока мы не пришли. Печальную судьбу полуламы-полулошади, названной нами тарпаном, из моей головы быстро вытеснила мысль, навеянная первой половиной слова «сероводород». – Так, погоди… если тут сероводород в примесях, получается, нефть с высоким содержанием серы? Или как? Она же не такая ценная вроде бы? Наш главный специалист по геологии и полезным ископаемым слегка иронически хмыкнул: – Ну вообще-то сероводород тут ни при чем, но угадал. Нефть высокосернистая, два и шесть процента. Тяжелая, нафтеново-ароматическая… Видимо, догадавшись по выражению моего лица, как много мне все это говорит, Игорь перешел к менее высоконаучным материям: – Короче, перерабатывать можно, просто будет больше гемора с техобслуживанием установки. Процедура полукустарной перегонки нефти, чем мы тут, собственно, и занимаемся, не так сложна, на самом деле. Сырая нефть нагревается в котле и последовательно прогоняется через ректификационные колонны, разделяясь при этом на составляющие – мазут, солярку, керосин, бензин и так далее. В зависимости от всяких дополнительных устройств и насадок (кои у нас имеются), а также от соблюдения технологии можно получать готовый продукт в диапазоне от «звиздец движку почти мгновенно» до «не хуже, чем с нормального завода». Хочется верить, что у нас будет ближе ко второму варианту, конечно, но тут еще и качество исходного сырья влияет, а то, что нефть высокосернистая, дело несколько осложняет, это даже я понимаю. – Ясно… а где скважина-то? – Да вон там, за холмом, – он указал подбородком на дальнюю от реки гряду холмов, – на первом же бурении угадали. Триста семнадцать метров глубина. |