Онлайн книга «Кошки-мышки»
|
– А вы прочитайте – и сразу все поймете. – О господи, только этого не хватало! – воскликнула Лола. – Мало мне той муры, за чтение которой я получаю деньги! Ради чего в первую очередь вы взялись за эту работу, мистер Анселл? Ради социальной значимости «Правды и преступления» или ради ста долларов в неделю? – Ста двадцати пяти, – не удержался я. – Для большинства здешних писак это было бы самым главным принципом. – Я не настолько циничен. Я верю, что можно хорошо зарабатывать, не идя на сделку с совестью. – Если вам так нужна социальная значимость, увольняйтесь и переходите в «Нью Массес» [44]. Как раз подходящее местечко, чтобы комфортно сдохнуть с голоду за высокую идею. Но прежде чем отказаться от ста двадцати пяти баксов и работы, на которой можно одной рукой выпускать журнал, а другой мешать себе выпивку, рекомендую осознать разницу между принципами и желанием любой ценой настоять на своем. Похоже, пить Лолу заставляет именно цинизм по отношению к собственной работе. Конечно, я не мог винить ее за отвращение к «Правде и любви». Когда-то Лола Манфред была неплохой поэтессой. Она мягко взяла меня за рукав. – Вы точно знаете, за что именно сражаетесь? – Я не допущу, чтобы мной помыкали. – Ну, пусть этот принцип вас согреет, когда будете дрожать от холода на чердаке. – Если я сейчас позволю им создать прецедент, на какой авторитет я впредь смогу рассчитывать? – А это важно? – Что значит «это важно»?! – вскричал я. Она изящным жестом высморкалась в грязный платок. – А чем вы, Дон Кихот, отличаетесь от своих сокамерников в этой тюряге? С чего это вам привилегия делать все по-своему, а остальным ежедневная обязанность склоняться в реверансе перед Манном и целовать августейшую задницу Барклая? – Вас, Лола, я за соблюдением этих ритуалов никогда не замечал. – А я не имею в них необходимости. Меня уволить не могут – я знаю, где зарыт труп. – Пожалуй, мне тоже стоило бы подыскать такой труп. – Это будет несложно. Трупов тут зарыто предостаточно. Раздался негромкий звук открываемой двери. Кто-то возник у меня за спиной. Я с надеждой обернулся, но это была не Элеанор. За мной пришла секретарша Манна. Она презрительно улыбнулась и сообщила: – Он готов принять вас, мистер Анселл. Я пошел на выход. Когда я придерживал для секретарши дверь, Лола послала мне воздушный поцелуй. – Заглядывайте потом, мне есть чем вас утешить, – и она, подмигнув, указала пальчиком на нижний ящик стола. – Входите, входите! – бодро приветствовал меня Манн. – Желаете присесть? Вам там удобно? Позвольте, я опущу штору, чтобы вам в глаза не светило. В этом был весь Манн, говорливый и приторный. Вкрадчивый голос, дежурная улыбка. Он был доволен собой, он добился карьерных высот – с позиции секретаря дослужился до большого начальника. У него был клоунский рот – красный, будто накрашенный, и изгибающийся, как полумесяц. Когда он смеялся, щеки оставались неподвижны, словно рот жил собственной жизнью отдельно от лица. Волосы его понемногу редели. В центре надо лбом еще наблюдалась какая-то растительность, но по бокам наметились высокие залысины. Брови Манна были с резким изломом, глаза узкие и вечно бегающие. Рабочее место он держал в безукоризненном порядке, а все бумаги аккуратно раскладывал по кожаным папкам. Одну из стен его кабинета украшали многочисленные фотографии, любовно подписанные самим Барклаем. Он предложил мне сигарету. – Не курю турецкие, – сказал я и полез в карман за своими. Он поднес мне зажигалку. Я ждал, чтобы он сам начал разговор. Через некоторое время Манн произнес: – Вы хотели со мной что-то обсудить, мистер Анселл? – Вы прекрасно знаете, что я хотел с вами обсудить. – Я помахал мятой служебкой. – Номер сегодня должен идти в печать. Он покивал. – Я уже не раз замечал, что вы склонны тянуть с важными материалами до последнего, Анселл. – Это я склонен тянуть?! Смотрите, Манн, статья валялась у вас почти три недели – гляньте на дату! Вы здесь распоряжаетесь, вы контрольный редактор и главный управляющий! Почему вы продержали статью до дня печати и зарубили ее, сопроводив дурацкой запиской? Я пришел узнать, какого черта – должен же кто-то хоть раз задать вам этот вопрос! Манн сосредоточенно пускал колечки дыма под потолок. – Не понимаю, что вас не устраивает, Анселл. Большинство редакторов считает, что наша организация функционирует эффективно. – Да черт бы вас подрал! – выпалил я. – Так нельзя! Вы же знаете, что без «Нераскрытой загадки» номер выйти не сможет! – А у вас нет ничего на замену? – Иллюстрации сданы, клише подготовлены! – Все это можно до завтра переделать. Так есть у вас запасной вариант, Анселл? Я вскочил перед ним на ноги и обрушил оба кулака на стол. – Со статьей все в порядке! Почему вы ее зарубили? Манн кивнул на смятый листок. – Я все изложил в служебной записке. – Я не согласен с вами, мистер Манн. – Мне очень жаль, Анселл. В общем зале снова стрекотали пишущие машинки. Слева, со стороны «Правды и любви», донесся смех. Наверное, Элеонор вернулась из студии. Знать бы, что ей сказала Лола и что она обо мне подумает… Сочтет ли напыщенным молодым дураком или восхитится человеком, который борется за свои права? – Смотрите, я не хочу упираться тут рогом, – произнес я сдержанно. – Вы правы насчет курсов дистанционного обучения. Я не питаю иллюзий о назначении наших журналов… – Назначение наших журналов, Анселл, – распространять правду в форме, привлекательной для публики. – Разумеется, мистер Манн. Но реклама… – Реклама обеспечивает нас финансированием. Со снижением финансирования снижаются тиражи, и мы уже не можем донести свои мысли до столь же широкого круга людей. – Понимаю. И без проблем готов убрать шпильки в адрес курсов дистанционного обучения. Я просто напишу, что одна конкретная организация подобного плана была мошеннической и ее нельзя ставить в один ряд с аккредитованными образовательными учреждениями, которые рекламируются в наших неподкупных журналах. Я тут же осознал свою ошибку. Юмор в любой форме ставил Манна в тупик. Он все понимал в буквальном смысле и даже намек на непочтительность к Ноблу Барклаю и его конторе воспринимал как личный афронт. Я поспешил сменить тему: |