Книга Кошки-мышки, страница 44 – Вера Каспари

Бесси хлопнула кухонной дверью и громко попрощалась. Я вспомнила, что какая-то девица из Вашингтон-Хайтс выклянчила у него лисью шубу, и мне вдруг стало интересно, сколько гордости и усилий вложил он в этот подарок. Затем я смело посмотрела в лицо Марку и спросила:

– Вы пришли, чтобы меня арестовать?

Уолдо подался ко мне.

– Осторожно, Лора, все, что ты ему скажешь, может быть использовано против тебя.

– Надо же, как галантно ваши друзья вас защищают, – сказал Марк. – Вчера вечером Шелби говорил то же самое.

Я застыла, услышав имя Шелби. Наверное, Марк тоже смеется надо мной из-за того, что я доверяла слабаку.

– Зачем вы сюда явились? – дерзко спросила я. – Съездили в Уилтон? И что же вы нашли в моем доме?

– Тс-с! – предупреждающе шикнул Уолдо.

– Не понимаю, что страшного в том, если я спрошу, где он был.

– Вы сказали, что ничего не знали об убийстве, не покупали газет и что радио в вашем доме не работало. Ваши слова, Лора?

– Да, – кивнула я.

– Первое, что я обнаружил, – это вполне исправный радиоприемник.

Я покраснела.

– Тогда он действительно не работал! Честно слово! Должно быть, его починили. Я попросила ребят из электротехнической мастерской возле станции в Норуолке зайти ко мне и починить радио. Это было перед тем, как я села в поезд. Я дала им свой ключ, это можно проверить.

Я так разволновалась, что едва сдерживала желание рвать и ломать. Я чувствовала, что своей намеренной неторопливостью Марк хочет довести сцену до истерической кульминации. Он рассказал, что проверил все мои действия начиная с моего предполагаемого (его собственные слова) приезда в Уилтон в пятницу вечером. Еще он сказал, что не нашел ничего лучше, чем хрупкое алиби, которое предложила я сама.

Я начала было говорить, но Уолдо предостерегающе приложил палец к губам.

– Я не обнаружил ничего, что помогло бы снять с вас обвинение, – сказал Марк.

– Какое ханжество! – вмешался Уолдо. – Можно подумать, он отправился искать доказательства твоей невиновности, а не улики против тебя! Поразительное великодушие для сотрудника сыскного бюро, не находишь?

– Моя работа в том, чтобы собирать все улики, независимо от того, доказывают они вину или невиновность, – сказал Марк.

– Ну-ну, только не говорите, что для вас предпочтительнее невиновность! Мы ведь реалисты, Макферсон, и прекрасно понимаем, что успех в таком громком деле обязательно принесет вам славу. И не пытайтесь убедить меня, мой друг, что позволите Преблу собрать все аплодисменты.

Марк помрачнел. Его замешательство явно понравилось Уолдо.

– Зачем отрицать очевидное? Ваша служебная карьера во многом зависит от известности. Мы с Лорой обсуждали это за ужином, правда, милая? – Уолдо улыбнулся мне как единомышленнице. – Расследование вас прославит. Вы только подумайте о трансформации этого дела об убийстве, об удивительных гранях этого противоречивого преступления. Жертва убийцы восстает из могилы и становится убийцей. Все крупные ежедневные газеты отправят своих лучших репортеров; информационные агентства заполнят зал судебных заседаний романистками и психоаналитиками. Радиостанции будут драться за право вести прямую трансляцию из здания суда. Военные сводки перенесут на вторые полосы. Вот, дорогие мои, чего жаждет публика: дешевой страсти, пылкой любви в духе воскресных газетных приложений, греха на Парк-авеню. Час за часом, минуту за минутой вся страна будет ждать репортажей по доллару за слово о самом знаменитом судебном разбирательстве десятилетия. А прекрасная убийца… – Он закатил глаза. – Даже вы, Макферсон, оценили ее стройные ножки.

Марк стиснул зубы.

– И кто же станет героем? – продолжил Уолдо, упиваясь своим красноречием. – Этот герой, отчаянный храбрец, который раскрывает тайны современной Лукреции… – Уолдо встал и низко поклонился. – Этот герой есть не кто иной, как наш галантный Макферсон, хромоногий сыщик.

Суставы пальцев на руке Марка, сжимающей трубку, побелели.

Тем не менее он держался спокойно и с достоинством, чем немало раздражал Уолдо.

– Отлично, продолжайте в том же духе. Арестуйте Лору, если считаете, что у вас достаточно доказательств. Привлеките ее к судебной ответственности, уверяю, вас ждет триумф.

– Уолдо, хватит, – сказала я. – Я готова ко всему, что меня ждет.

– Наш герой! – продолжал Уолдо, надуваясь от гордости и осознания собственной власти. – Подожди, Лора, страна еще поднимет его на смех. Пусть попробует доказать твою вину, любимая, пусть поважничает на свидетельской трибуне со своими жалкими уликами. Каким глупым выскочкой он будет выглядеть, когда я с ним разделаюсь! Миллионы поклонников Лайдекера будут кататься со смеху при виде фиглярства этого мужлана с серебряной костью в ноге!

Уолдо с победоносным видом вновь взял мою руку, показывая, что я принадлежу ему.

– Вы так говорите, Лайдекер, словно хотите увидеть, как ее судят за убийство, – сказал Марк.

– Мы ничего не боимся! – заявил Уолдо. – Я использую все свое влияние, чтобы помочь Лоре.

Марк перешел на официальный тон:

– Прекрасно, раз вы принимаете на себя ответственность за благополучие мисс Хант, нет причин скрывать от вас, что ружье обнаружили. Его нашли в загородном доме, в комоде под окном спальни. Дамское охотничье ружье, помечено инициалами «Д. Ш. К.», раньше принадлежало миссис Дилайле Карпентер. Оно в хорошем состоянии, почищено, смазано, и из него недавно стреляли. Шелби признал, что это то самое ружье, которое он дал мисс Хант…

Вот так люди долго ждут, пока врач объявит окончательный диагноз, и чувствуют облегчение, когда его последние слова убивают всякую надежду на выздоровление.

Я отошла от Уолдо, встала перед Марком и сказала:

– Ну что ж, я этого ждала. Мои адвокаты – Солсбери, Хаскинс, Уордер и Боун. Могу ли я связаться с ними прямо сейчас или сначала вы меня арестуете?

– Осторожнее, Лора! – предупреждающе воскликнул Уолдо.

Я оставила его слова без внимания. Марк тоже поднялся, взял меня за плечи и поглядел мне в глаза. Казалось, воздух между нами дрожит от напряжения. У Марка был виноватый вид, и я обрадовалась. Я хотела, чтобы он чувствовал себя виноватым. Страх слегка отступил, и все потому, что Марк смотрел на меня печальными глазами. Сейчас мне трудно излагать мысли на бумаге, все перепуталось, я даже не могу подобрать подходящие слова. Помню, как я плакала и что рукав пиджака Марка был из грубой ткани.

Уолдо наблюдал за нами. Я смотрела на Марка, но спиной чувствовала взгляд Уолдо, словно он пускал в меня стрелы.

– Лицедействуешь, Лора? – донесся до меня его голос.

Рука Марка напряглась.

– Классический прецедент, – заметил Уолдо. – Ты не первая женщина, которая отдает себя тюремщику. Только вряд ли это поможет тебе купить свободу, Лора…