Книга Анна в кроваво-алом, страница 16 – Блейк Мастерс

– Что и обещал, – отвечает он. – Только мне и в голову не приходило, что тебе настолько понадобится помощь. Да, блин, никто к ней в дом не ходит. – Его голубые глаза разглядывают меня словно неизвестную науке разновидность идиота.

– Ну, я не просто вошел и упал.

– Я тоже так подумал. Но как-то не верится, что они это сделали – затолкали тебя в дом и попытались убить.

Оглядываюсь. Понятия не имею, который час, но солнца нет, а нахожусь я в каком-то антикварном магазине. Он изрядно захламлен, но полон всяких прикольных штук, а не куч старого мусора, какие порой видишь в более убогих местах. Но все равно пахнет стариками.

Я сижу на пыльной кушетке с подушкой, почти насквозь пропитанной моей засохшей кровью. По крайней мере, я надеюсь, что это моя засохшая кровь. Надеюсь, что спал не на невесть чьем гепатитном коврике.

Смотрю на Томаса. По-моему, он в бешенстве. Он ненавидит Троянскую Армию. Вне всякого сомнения, они доставали его с детского сада. Тощий неуклюжий парнишка вроде него, да еще заявляющий, будто он ясновидящий и ошивающийся в пыльных лавках древностей, наверняка являлся их любимым объектом для макания в унитаз и натягивания трусов на голову. Но они безобидные приколисты. Не думаю, что они действительно пытались убить меня. Просто не принимали ее всерьез. Не верили в рассказы. А теперь один из них мертв.

– Черт.

Неизвестно, что теперь будет с Анной. Майк Эндовер не относится к числу ее обычных жертв – бродяг и беглецов. Он был одним из школьных заводил, завсегдатаев вечеринок, и Чейз все видел. Остается только надеяться, что он слишком напуган, чтобы идти в полицию.

Хотя копам все равно Анну не остановить. Если они войдут в дом, мертвых только прибавится. А может, она и вовсе им не покажется. И вообще, Анна – моя. Ее образ сам собой вырастает у меня в мозгу и с мгновение маячит там, бледный и сочащийся красным. Но поврежденный мозг не в силах удержать его.

Бросаю взгляд на Томаса, он по-прежнему нервно курит.

– Спасибо, что вытащил меня, – говорю я, и он кивает.

– Я не хотел, – говорит. – В смысле хотел, но вид лежащего кучей Майка энтузиазма отнюдь не прибавлял. – Он глубоко затягивается. – Господи. Поверить не могу, что он мертв. Не могу поверить, что она его убила.

– Почему? Ты же верил в нее.

– Знаю, но я никогда по-настоящему ее не видел. Никто не видит Анну. Потому что если ты видишь Анну…

– …то уже никому не успеешь об этом рассказать, – заканчиваю я угрюмо.

Поднимаю глаза на звук шагов по неровным половицам. Входит какой-то старик, ну вроде бы старик, с заплетенной в косицу сивой бородой. Одет в изрядно выношенную футболку с «Грэйтфул дэд» ^[19] и кожаную жилетку. На руках по всей длине странные татуировки – ни одной не узнаю.

– Ты чертовски везучий парень. Должен сказать, от профессионального убийцы призраков я ожидал большего.

Ловлю брошенный им пузырь со льдом для моей головы. Лицо, похожее на печеное яблоко, расплывается в улыбке, глаза в очках в проволочной оправе смотрят внимательно.

– Это вы дали наводку Ромашке. – Я понимаю это мгновенно. – А я-то думал это старина Томас.

В ответ он лишь улыбается. Но этого достаточно.

Томас откашливается.

– Это мой дедушка, Морвран «Скворец» Сабин.

Приходится рассмеяться.

– Почему вы, готы, всегда берете себе такие причудливые имена?

– Сильное высказывание со стороны того, кто расхаживает под именем Тезей Кассио.

Язвительный старый хрен нравится мне сразу, и голос у него как из черно-белого спагетти-вестерна ^[20]. Тот факт, что он знает, кто я такой, меня не обескураживает. Честно говоря, я почти испытываю облегчение. Приятно наткнуться на еще одного представителя этого странного подполья, где люди знают мою работу, знают мою репутацию и репутацию моего отца. По жизни я вовсе не супергерой. Мне нужно, чтобы мне указывали верное направление. Нужны люди, знающие, кто я на самом деле. Только не слишком много. Не понимаю, почему Томас не рассказал мне все это, когда нашел меня возле кладбища. Приспичило ему поиграть в загадочность.

– Как твоя голова? – спрашивает Томас.

– Разве ты не можешь определить, телепат?

Он пожимает плечами:

– Я тебе говорил, я не настолько экстрасенс. Дедушка сказал, ты приезжаешь, и я вышел тебя искать. Иногда у меня получается читать мысли. Но не твои и не сегодня. Может, это из-за сотрясения. Может, это просто мне больше не нужно. Оно приходит и уходит.

– Хорошо. От этой хрени с чтением мыслей у меня мурашки по коже. – Перевожу взгляд на Морврана: – Итак, почему вы послали за мной? И почему не велели Ромашке организовать встречу, когда я прибыл сюда, вместо того чтобы посылать Ментока Мозгоеда ^[21]?

Дергаю головой в сторону Томаса и тут же жестоко расплачиваюсь за попытку скорчить из себя умника. Голова моя еще недостаточно оправилась для умничанья.

– Ты был мне нужен здесь быстро, – объясняет он, пожимая плечами. – Я знал Ромашку, а Ромашка знал тебя, лично. Он сказал, ты не любишь, когда тебя дергают. Но я все-таки хотел держать руку на пульсе. Пусть ты убийца призраков, но ты всего лишь мальчишка.

– Ладно, – говорю. – Но какая спешка? Анна же тут десятки лет обретается.

Морвран опирается на стеклянную конторку и качает головой:

– Что-то в Анне изменилось. Теперь она злее. Я завязан на мертвых – во многих отношениях куда больше твоего. Я вижу их, чувствую и думаю – думаю, чего же они хотят. Так повелось с тех пор, как…

Он пожимает плечами. Тут явно имеется история. Но, вероятно, это его лучшая история и он не хочет выдавать ее прямо с порога.

Он потирает виски.

– Я чувствую, когда она убивает. Каждый раз к ней в дом забредает какой-нибудь несчастный. Раньше у меня всего лишь между лопаток чесалось. А сейчас все нутро переворачивает. В прежние времена она бы тебе даже не показалась. Она давно мертва и не дура, знает разницу между легкой добычей и детками толстосумов. Она теряет осмотрительность. Эдак и на первые полосы попадет. А мы с тобой оба знаем, что некоторые вещи лучше держать в тайне.

Он усаживается в кресло-качалку и хлопает ладонью по колену. Я слышу цокот собачьих когтей по полу, и почти сразу вперевалку появляется толстый черный лабрадор с седым носом и кладет голову ему на колени.