Книга Семья мадам Тюссо, страница 26 – Вера Колочкова

— Да, теперь понятно, что ж. А с другой стороны… Странно все как-то. Столько лет не появлялся, а теперь здрасьте-нате, как снег на голову… Вот он я, за тетей ухаживать буду… Ты сама-то веришь в этот бред? С чего ради твоему Марику понадобилась лежачая тетя, тем более при таком раскладе?

— Да не тетя, Макс! — досадливо махнула рукой Жанна. — Говорю же, он ребенка в клинику привез! Ну, и решил зайти… Потянуло, наверное… Не знаю я, почему.

— А я думаю, дело не в том, что потянуло. И ребенок тут ни при чем. Ребенок сам по себе, а интересная ситуация сама по себе.

— А в чем тогда дело?

— Я думаю, он тетину квартиру решил к рукам прибрать.

— Да ну…

— Точно, точно! Так сказать, в порядке небольшой материальной компенсации. Квартира ведь полностью принадлежит мамаше, вы с братом от своей доли отказались, когда приватизировали?

— Да, квартира оформлена на маму… Она потребовала, чтобы мы отказались. Объяснила, что ей так спокойнее будет. Чтобы жена Юлика не претендовала, ну, и мой будущий муж.

— О как! Я прямо не устаю восхищаться вашей мамашей! Показала деточкам фигушку ради своего спокойствия, молодец! А деточки под козырек взяли — служу мамаше! Это ж как надо было воспитать таких деточек, а? В каком вареве замариновать и сожрать с потрохами? Не мамаша, а Фредди Крюгер какой-то!

— Погоди, Макс… А у тебя с твоей мамой разве не такая же ситуация? Ты ведь тоже не захотел забирать свою долю в общей собственности, когда в ипотеку залез? Не заставил свою маму квадратными метрами делиться?

— Ну, ты не сравнивай. Во-первых, мама меня ни за что бы не заставила отказаться от доли. Во-вторых, если бы я поставил вопрос о дележе, она бы не отказалась. Просто я сам не стал. И вообще, при чем тут моя мама? Не надо даже сравнивать!

— Хорошо. Тогда и про мою маму давай не будем.

— Хочешь сказать, не мое дело? Хорошо, пусть будет не мое дело. И вообще, мы сейчас о другом говорим… Понимаешь, не нравится мне этот Марк. Вот чует мое сердце — есть в этой ситуации какая-то подстава. В самом деле, чего он вдруг явился, да еще и так покладисто согласился в одной квартире с мамашей пожить?

— Потому, наверное, что я его очень просила.

— Ага, добрый братец пожалел сестренку, на волю отпустил. Да не смеши! Я думаю, он твою просьбу тоже в своих целях использует.

— Как?!

— Да так! Ты ушла, а он в тетушке чувство обиды взбодрит! Смотрите, мол, детки-то ваши разбежались, как тараканы, кинули вас в трудностях, а я вот он, верный племянник. Хотя вы, тетушка, и страшно виноваты передо мной, и в правую щеку меня ударили, а я такой, я все вам прощаю и даже левую щеку подставить готов. Думаешь, тетушка не захочет вам с братом по щам дать? Да запросто! Возьмет и оформит на Марика завещание и двух зайцев убьет! И вы локти кусать будете, и от греха своего квартирой откупится! А вы пойдете не солоно хлебавши, как два бомжа…

— Да ну тебя, Макс! — неуверенно засмеялась Жанна, отодвигая пустую тарелку. — Прямо настоящий сценарий придумал! Фильм ужасов. Триллер. Даже не предполагала, что ты такой фантазер.

Макс ничего не ответил, долго смотрел на нее исподлобья. Потом спросил тихо, с ласковой угрозой в голосе:

— Значит, без квартиры хочешь остаться, да? Я так понимаю, квартира хорошая, в историческом центре города, денег приличных стоит. Сколько у вас квадратных метров? Около сотни?

— Да…

— Что ж, метраж хороший. Трехкомнатная?

— Да.

— Отлично. И матушка твоя в солидном возрасте. А племянничек — из уголовной среды. И вариантов прибрать лакомый кусок множество, даже исключая варианты фантазийные, как ты говоришь. Я бы на твоем месте задумался, Жанна. Очень сильно задумался.

— Не пугай меня, Макс… Я так устала, и голова болит, совсем ничего не соображаю. Между прочим, я сегодня отца похоронила…

— Так я ж не говорю, чтобы ты сегодня задумалась. Я вообще… Можешь и завтра об этом подумать, как Скарлетт О’Хара.

Он усмехнулся, довольный удачным сравнением, подмигнул ей ободряюще. И тут же уточнил деловито:

— А Юлик твой знает, что подстава по его душу заявилась? Ты говорила ему про Марка?

— Нет, не говорила. Я домой торопилась, хотела с ужином тебя встретить. Как-то не хотелось ему звонить на ходу… Тем более мы поссорились.

— Ну, ты даешь! Я бы не утерпел на твоем месте, сразу бы новость преподнес.

— А я не могу. Мне жалко Юлика.

— А чего его жалеть, не понимаю? Это Марка надо жалеть, а его-то за что?

— Как — за что? Представляешь, как он жил все эти годы — с таким камнем на душе?

— Ну, не знаю… По-моему, твой братец не из таких, чтобы лишние камни в душе таскать. Я бы все равно ему сообщил новость, не утерпел. Может, сейчас это сделаешь? А я послушаю, как он отреагирует. Очень даже интересно!

— Нет, сейчас не буду, лучше завтра. Пусть хотя бы эту ночь спит спокойно. И ты не прав насчет камней… Нет, не прав. По-моему, для него появление Марика будет настоящим потрясением, если все это правда, что папа рассказывал. История темная про старушку-соседку, и только Юлик всю правду знает, как на самом деле все было. Может, и в самом деле он ее толкнул, и про деньги сын старушки не врет. А может, все было так, как говорит Юлик. В любом случае, я думаю, мой брат жил все эти годы с огромным чувством вины. От него ж никуда не денешься, как ни старайся.

— Да брось… Какое чувство вины! Ты что, и впрямь его так сильно жалеешь?

— Но он же мне брат.

— А Марик? Он ведь тоже брат, хоть и двоюродный?

— Ой, Макс… Не мучай меня, а? Я без тебя вконец запуталась.

— Тебя не поймешь. Сначала на Юлика бочку катишь, потом начинаешь его жалеть. И вообще… От ваших семейных историй заболеть можно. Что-то я ослаб совсем, даже голова закружилась.

— У тебя и впрямь вид больной… Ты не простудился, часом? — заботливо потянулась к нему через стол Жанна, ощупала лоб рукой. — Горячий вроде… А горло не болит?

— Болит… И глотать больно…

— Ну, я ж говорю, простудился! Надо было теплую куртку надевать!

— Да я же в машине…

— И тем не менее! Горе ты мое луковое! Иди ложись в постель, я тебе чаю с малиной принесу!

Макс ушел так быстро, будто был рад отвязаться от неприятного разговора. Жанна автоматически нажала на кнопку чайника, открыла холодильник, достала банку с вареньем. Вздохнула…

Неприятное ощущение от разговора засело в голове и никак не уходило. Наверное, зря она Максу обо всем рассказала. Кто за язык-то тянул?

А с другой стороны… вдруг Макс окажется прав, и Марик приберет квартиру к рукам? Что она знает о нем вообще? Как жил все эти годы, чем занимался? Да, она запомнила его добрым и покладистым, и глаза были хорошие, чистые такие, будто промытые изнутри… Но любой человек меняется со временем. Невозможно предугадать, что с ним стало, больше двадцати лет прошло!