Онлайн книга «Город Х»
|
«Дала» бы я ему, накались между нами страсть? Конечно. Без вопросов. В этом Городе я бы не решилась ни с кем, но с Логаном бы проделала все то, о чем давно уже мечтала, потому что с ним у нас был душевный контакт. – О чем думаешь? Какой хороший вопрос. Такой выражает одновременно интерес, любопытство и заботу. Вдоль земли сгущалась полупрозрачная синька; небо казалось охристым и безмятежным. – О том, что это совсем непросто – отключить голову. – Точно. Но мы договорились. – Да, договорились. – И у тебя получается? Он меня подловил. – Пока… не особенно. К обратной стороне лавочки мой спутник подвел меня за руку. Сам оперся задом на спинку, меня поставил перед собой – близко-близко. Улыбнулся той самой улыбкой, которая все время казалась мне невеселой, но загадочной, и попросил: – Давай. Прямо сейчас. – Что «давай»? – Отключай голову. Ух ты… ах ты… Я занервничала и заулыбалась – легко сказать. – Ты ведь просила меня о том же. Так покажи пример. Что бы ты делала, если бы сейчас отключила голову? Как вела бы себя? Вопрос поставил меня в тупик. Действительно, а как бы я себя вела? Он ждал. «Вот он я, – приглашали синие глаза. Далеко не глупые, чуть насмешливые, серьезные. – Что будешь делать?» А ведь я никогда не пробовала даже думать о том, чтобы дать себе волю и просто… Что – просто? Насладиться моментом. А что, если бы Логан сейчас завис во времени, не был бы против ничего из того, что я делаю… Что, если он был бы «за»? Не осуждал бы меня, не тестировал. Что, если бы он наслаждался всем тем же, чем и я? Тогда. Что? Бы? Я делала? И вдруг отвалился, скрипнув, ржавый тормоз, сдерживающий колеса. Я шагнула еще ближе. Его кожа изумительно пахла – я водила носом по бритой щеке, неторопливо принюхивалась, балдела. Что бы я делала, если? Именно это – балдела бы. Я откинула всякие комплексы и рамки на тему «Что должна и не должна делать женщина на первом свидании» и теперь трогала лицо Логана руками. Касалась кончиками пальцев его бровей, висков, терлась своим носом о его. И от нашей близости меня «штырило». Я мягко и очень нежно целовала уголки его губ, трогала их подушечками больших пальцев; держала его лицо в ладонях. Гладила шею, мягкие короткие волосы на затылке, я заглядывала в его глаза так глубоко, как только умела: видишь меня? Видишь? Я здесь, я рядом… В какой-то момент я взяла его руки и «обвила» ими себя, сама обняла его за шею, принялась перебирать волосы. Прижалась к Логану, как можно прижаться только к родному человеку, и впервые позволила себе расслабиться, отпустить внутреннее дребезжание «получится/не получится»… Уже получилось, уже все хорошо. Все хорошо, мой, мой, насовсем… Представила, что мы давно вместе, мы уже давно все прошли, миновали разногласия и научились просто, глубоко и нежно любить друг друга. Я гладила его спину, прижималась к его шее щекой, я впервые позволила себе плыть в полном безмыслии. И это оказалось настолько чудесным. – Ты такой чудесный… Ты знаешь о том, насколько ты чудесный? Я не замечала того, что тело под моими пальцами начало напрягаться. Он был таким теплым, таким классным, он так изумительно пах. – Хочешь, будем стоять так вечно? Хочешь? Тишина. – А что ты любишь есть на завтрак? – меня несло – я всецело поддалась потоку «мы давно вместе, мы пара». Настоящее – то, каким оно было на самом деле, вдруг стало неважным – для меня существовало новое настоящее. То, каким я сама его сейчас чувствовала. – К чему вопрос? – хриплый голос. – Хочу кормить тебя завтраками. Каждый день. Готовить для тебя. Он отстранился – болезненный, напрягшийся, скованный после моих слов. – Это нечестно, – упрекнула я беззлобно. – Я отключила голову, а ты нет. – Давай… продолжим завтра. – Давай. Я вдруг поняла, как это сложно – на самом деле отключить голову. И как сильно потом не хочется «включать» ее обратно. Наверное, следовало на него разозлиться, но я не злилась. Я вдруг поняла, что только что поделилась с ним – с человеком напротив – частичкой своей души. А примет он ее или нет – его выбор. – Пойдем к машине. – Пойдем. А ты заедешь завтра в шесть? – Заеду. – И отключишь голову? – Я попробую. – Ты обещал в казино. – Хорошо, – пауза. – Отключу. Хоть мы шли к машине молча, я продолжала ощущать то фантастическое чувство нашего единения, которое позволила себе испытать в парке. * * * Спроси кто-нибудь Радославу: «Ты уверена, что этим вечером ты не выйдешь к Свену?», и она категорично отрезала бы: «Конечно! Сто процентов. Голову даю на отсечение!» И она уже дважды ответила «нет» на сообщения: «Я пришел, ходь во двор», «Мерзну без тебя». Нет, на второе она ответила не «нет», но «плевать» – смысл один. Свин не отставал. Ее браслет пикал каждые две минуты: «Счахну тут один…» «Такие не чахнут». «Не дури, любиться пришел». «Стучись в другую дверь». «В другую душа не тянется». На это сообщение она не ответила. Легла на кровать, сделала вид, что расслабилась, даже отвернулась к стене. Ровно до того момента, как браслет пикнул вновь, и тогда она моментально поднесла запястье к глазам. «Выходи. На двадцать минут. Пальцем тебя не трону». «Угу, так и поверила». «Клянусь своей шикарной бородой!» Прыснула со смеху. «А чего делать тогда будешь? Двадцать минут. Глазеть на меня?» «Выходи. И узнаешь». Минута тишины. И новое сообщение: «Трогать не буду. Обещал». Еще минута. «Тебе понравится». И она удивилась самой себе, когда поняла, что уже свесила ноги с кровати и обувает туфли. Вот зачем, спрашивается, прется? Ради чего? Чтобы в очередной раз убедиться, что ей совершенно не стоило вестись на его приглашения? Ну, чем, спрашивается, может убедить Свин, – ласковыми речами? Нет, сегодня она точно на них не поддастся. А сходит лишь для того, чтобы понять: нет, в мистере Ульрикссоне нет ровным счетом ничего глубокого или загадочного, и все его слова – наглая и пафосная ложь. Вот убедится. И успокоится. |