Онлайн книга «Песнь сауриалов»
|
Морала кивнула. — Безымянный хорошо тебя научил, — сказала она и всмотрелась в лицо Элии. — Ты похожа на Кассану, но в тебе нет ничего от нее. — А вы лично знали Кассану, — спросила Элия, — или вы просто сравниваете меня с персонажем оперы о ней и ее любимом Зрае Пракисе? Морала усмехнулась. — Я знала ее. Я написала эту оперу. Глаза Элии расширились. — Вы? Я не знала. Я никогда не слышала ее. Мне о ней рассказал Эльминстер. А зачем вы решили написать оперу о Кассане? — Было время, когда зло Кассаны угрожало всем нам, — объяснила жрица, — но у нее было много могущественных друзей, и арферы не могли изгнать ее с Севера. Опера сделала достоянием гласности подробности жизни колдуньи. Кассана не хотела становиться посмешищем. Слухи, последовавшие за оперой, заставили ее покинуть этот район, — сказала Морала. На ее морщинистом лице появилась улыбка. Элия улыбнулась в ответ. Она поняла, что старая хитрая женщина нравится ей, хоть и является жрицей и одной из судей Безымянного. — Я хочу тебе кое-что показать, — сказала жрица, протягивая Элии то, что показалось ей куском обыкновенной глины. — Я нашла это на полу. Это было у Грифта, когда он появился. Это глина — очень высокого качества и редкого цвета. — Может быть, этот герцог из Девяти Проклятых Кругов подрабатывает гончаром, — пошутила Элия. Морала вежливо улыбнулась. — Глина светилась, когда Грифт появился. Как компонент волшебства, — объяснила она. — А разве существа с низших уровней не обладают врожденной способностью к волшебству и нуждаются в компонентах? — спросила Элия. — Об этом я всегда и говорила, — ответила Морала. — К несчастью, а может и к счастью, Кайр выбила глину из руки Грифта, прежде чем волшебство произошло, поэтому мы не знаем, что зверь хотел сделать. В заклинаниях жрецов глина воздействует на камень, хотя уверена, что в заклинаниях колдунов она имеет другое значение. Эльминстер мог бы это нам объяснить. Может ли это сделать твой друг Акабар Бель Акаш? — Акабар очень умен, — ответила Элия. — Мы спросим его, когда он придет в себя. Так могла Кайр ошибиться? — На языке эльфов Кайр значит безупречный, — покачала головой Морала. — Говорят, что она не ошибается. Думаю, что скорее она хотела, чтобы мы поверили, что Грифт представляет собой зло. Жрица загадочно улыбнулась. — Вы полагаете, что она солгала? — удивленно спросила Элия. — Зачем ей делать это? — У нее могли быть какие-то личные намерения, более важные для нее, чем цели арферов, — предположила Морала. — Кайр все-таки бард. — Вы думаете, что она хотела освободить Безымянного? — догадалась Элия. — Грифт был только прикрытием. Значит с Безымянным все в порядке! — воскликнула она. — Вам не нужно его искать! — Но я должна, — настаивала жрица. — Кайр могла ошибиться в выборе союзников. Может, Грифт не из Девяти Проклятых Кругов, но он может быть злым колдуном. Он может удерживать Безымянного против его воли и угрожать его жизни. — А если с Безымянным все в порядке? — спросила Элия. — Он должен быть доставлен обратно на суд, — сказала Морала. Лицо Элии вытянулось. — Вы думаете, что Безымянный перенес недостаточно страданий? — Ты не правильно все поняла, девочка. Арферы сослали его в Цитадель Белого Изгнания не для того, чтобы заставить его страдать. Мы отправили его туда для того, чтобы защитить других, невинных, от его безрассудного поведения. — Но вы не должны снова ссылать его, — настаивала Элия. — Он сожалеет о том, что один его ученик погиб, а вторая получила увечье. Он не будет больше делать ничего подобного. Кроме того, он создал своего барда и удовлетворен этим. — Да? — задумалась Морала. Она наклонилась вперед и погладила Элию по волосам. — Надо быть глупцом, чтобы не умиляться тебе, дитя. Скажи мне, ты любишь Безымянного? Элия подняла подбородок и гордо ответила: — Да. — Как дочь любит своего отца? — спросила Морала. Элия кивнула. Поджав губы, Морала грустно покачала головой.. Элия заметила, что глаза старой женщины наполнились слезами. — Он не заслуживает твоей любви, — прошептала жрица. — Любовь дается людям, — возразила Элия. — Это не товар, чтобы его заработать или им заплатить. Морала вздохнула и сложила руки на коленях. — Да. Это проблема. Ее нельзя заработать и нельзя легко потерять. — Морала замолчала, затем холодно добавила: — Мэйрайя любила Безымянного, хотя не как отца. Мэйрайя была ученицей Безымянного… той, которая получила увечья. — Она потеряла голос, затем покончила с собой, — вспомнила Элия рассказ Безымянного. — Поэтому вы не можете простить Безымянного… потому что Мэйрайя была вашим другом? Морала взяла руки Элии в свои и крепко сжала. — Я не могу простить Безымянному того, что он солгал, а ложь привела к увечью Мэйрайи, а увечья привели к позору, а позор привел к смерти. Правда могла бы сделать ее свободной, и она не убила бы себя. — Какая ложь? — потребовала Элия. — О чем вы говорите? — Спроси его, — ответила Морала. — Попроси Безымянного рассказать тебе правду, правду, которую он не сказал ни Эльминстеру, ни арферам, правду, которой стыдится даже он. Если он сделает это, то сам освободит себя, и я прощу его. Элия выдернула свои руки из ладоней жрицы и откинулась назад. Ее сердце отчаянно колотилось, ей было холодно, хотя на ней была шерстяная туника. — А если я не хочу знать эту правду? — спросила она. — Я думала, что ты любишь его, — сказала Морала. — Ты хочешь, чтобы он до конца жизни нее на себе этот груз? — Хорошо, я спрошу его, — дерзко сказала Элия, — и он расскажет мне, и я буду любить его ничуть не меньше, что бы он не сказал. — Я не думаю, — ответила Морала. — Почему вы не расскажете мне? — спросила Элия. Внутри нее росло отчаяние. — Я хочу, чтобы это испытание напомнило Безымянному о том, чему он научил тебя в отношении любви, но не может запомнить сам, — объяснила жрица. Внезапно она перешла к делу. Шлепнув ладонями по коленям, она сказала: — Во-первых, мы должны найти Безымянного. Я уже достаточно отдохнула. — Она вытянула руку. Элия быстро вскочила на ноги и помогла почтенной женщине подняться и подойти к столу. Воительница с интересом наблюдала, как Морала очистила серебряную чашу и вновь наполнила ее святой водой. |