Книга Реликт. Том 1, страница 98 – Василий Головачев

Ратибор упал спиной в мягкие захваты кокона, проверил похсоединение всех коммуникаций своего скафандра к оборудованию кресла и только тогда включил обзор и одновременное считывание информации: сигналы всех датчиков и видеокамер драккара подавались непосредственно в мозг пилоту, и поэтому «гнездо» рубки имело изнутри вид ребристой полости с двумя небольшими выступами перед креслами-коконами пилотов; при необходимости выступы трансформировались в пульты ручного управления, однако на памяти Ратибора такого не случалось ни разу, надежность «пакмаков» была стопроцентной.

— Научники Гордея ведут себя хорошо? — спросил он.

— Нормально, — ответил Шадрин. — Извини, командир, сожалею, что не смог уговорить Железовского дать тебе отдохнуть, мы бы потерпели.

— Ничего, все нормально. Где чужане?

— Первый дрейфует параллельно каналу БВ в ста мегаметрах, практически в зоне непрогнозируемого риска, вероятно, он поврежден, а второй крутится рядом, то и дело натыкаясь на маяки.

— "Семнадцатый", как слышите?

— Слышу хорошо, старший обоймы Ерохин. Оперинформацию принял, жду целеуказаний;

— Ваша цель — чужанин, крутите свои программы, с вами в связке будет работать «пакмак»-девять. «Девятка»— понял?

— Так точно, командир. «Семнадцатый», ложись в кильватер по пеленгу.

— ДД, я Берестов, как слышишь?

— Четко, — ответил спокойно Демин. — Приступили?

— Приступили. — Ратибор дал в эфир сигнал «всем связь» и получил в ответ длинную очередь зеленых огней и цифр: ведомые модули «пакмака» докладывали о готовности к работе с новым координатором, заменившим Шадрина.

— Вперед, — бросил Ратибор инку драккара, — выходи на поврежденного чужанина.

— Что ты задумал, Берестов? — спросил Демин.

— Пока ничего, посмотрю. Надо попробовать вытащить его из зоны, он явно нуждается в помощи.

— Если бы они нуждались в помощи, — хмыкнул Шадрин, — то второй давно вытащил бы своего коллегу, а он что-то не торопится.

— Разберемся.

Ратибор снова вспомнил умоляющий взгляд Анастасии и ее просьбу «не лезть на рожон».

Железовский вошел бесшумно и невольно услышал последние фразы диалога.

— Вы потеряли уже двоих! — резко сказала Боянова, стоя к Эрбергу вполоборота. — А корректного объяснения случившемуся нет до сих пор. В чем дело?

— Это погранзона! — угрюмо проговорил командир пограничной службы, одетый в официальный костюм пограничника: темно-зеленый полукомби, серый галстук, серые туфли. — Зона непрогнозируемого риска.

— Но теряем-то мы не просто людей, теряем профессионалов, пограничников. В чем дело? Плохая подготовка кадров?

Эрберг пожевал губами, но промолчал.

Железовский кашлянул. Собеседники повернулись к нему, потом командор наклонил голову, сказал: «Я доложу вам о принятых мерах», — и вышел. Боянова и комиссар-два отдела безопасности остались одни.

— М-да, — сказала председатель СЭКОНа, разглядывая нового посетителя. — Сегодня неудачный день, одни неприятности. Итак, другарь Аристарх, что это может быть? — Боянова дежурным жестом, не думая, поправила пышные волосы, мельком взглянув на свое отражение в зеркале противоположной стены, и перевела взгляд на виом, показывающий объемное изображение необычной конструкции, похожей на тонкий и длинный побег бамбука в «шубе» острых шипов, игл и ворсинок. — Садись, поговорим сидя, у меня есть несколько минут.

Железовский опустился в предложенное кресло и застыл каменной скульптурой уставшего олимпийца. Будучи по натуре домоседом, он решал все вопросы, практически не выходя за пределы Управления, используя возможности видео и пси-связи до предела, но к председателю комиссии социального контроля он являлся — и к этому имелись свои причины — не визуально, а материально.

— Канал Большого Выстрела — следствие, — пробасил он, поняв вопрос. — Причин же не видит пока никто, ни эфаналитики-безопасники, ни научники.

— Никто — задумчиво повторила Боянова, поднося палец к острому концу «побега». — А через год «пуля» достигнет Системы… Ты представляешь, что произойдет?

Железовский ответил не сразу.

— Через два дня БВ воткнется в омегу Гиппарха… посмотрим. Хотя уже сейчас эфаналитики выдали прогноз столкновения.

Председатель СЭКОНа очнулась, выключила виом, изображение «бамбукового побега»— ствола Большого Выстрела — исчезло.

— Да, это, наверное, будет захватывающее зрелище. И все же-что это может быть? Какая такая «пуля» способна оставлять за собой столь странный и грозный след?

Железовский снова помолчал, прежде чем ответить:

— Все земные физические ПОБы 25 вскрыты и подсоединены к инку Управления, но ни в прошлом, ни в настоящем прецедента не нашлось, нет никаких теоретических предпосылок явления. Земная физика никогда не сталкивалась ни с чем подобным.

— Категорично. А Тартар? А Конструктор?

— Тартар учеными практически разгадан, а Конструктор… прошло уже сто десять лет, как он ушел…— Железовский пристально посмотрел на Боянову, шевельнувшись так, что по телу вспухли и перекатились бугры мышщ. — Неужели ты предполагаешь?..

— Я размышляю вслух, — улыбнулась Боянова. — Но давай сопоставим кое-какие факты. В стволе Большого Выстрела, как ты сам говорил; с веществом и даже с вакуумом происходят странные вещи. Меняется топология пространства, из «плоского» евклидова оно переходит в пространства сложных порядков. В обычном мире системы из многих связанных протонов не существует, а в канале БВ они конденсируются спонтанно… Начинают вдруг сказываться эффекты гипер-геометрии, особенно разительны примеры с биологическими объектами.

Железовский вспомнил Тршеблицкого, хотел что-то сказать, но передумал.

— Это не наша физика, — продолжала Боянова, — это физика а ля Конструктор. Всех подробностей его появления в Системе ты можешь и не помнить, но на Марсе, похудевшем на одну треть после рождения Конструктора, надеюсь, бывал. Информации в Управлении, а тем более в банках вашего отдела, более, чем достаточно. Если Большой Выстрел и не связан с Конструктором, то вы будете вооружены нестандартной концепцией жизни таких разумных колоссов, а подобные явления настолько неординарны, что я удивлюсь, если БВ не будет связан с чем-то вроде этого.

— Ты предполагаешь, что «пуля» — это Конструктор? — упрямо спросил Железовский.

Боянова едва заметно поморщилась. Она давно знала комиссара-два отдела безопасности, славившегося бульдожьей хваткой, недюжинной целеустремленностью и настойчивостью и неожиданной для такого накаченного силой человека-глыбы способностью к блестящей импровизации, но иногда Железовский становился удивительно прямолинейным.