Книга Война с демонами. Книга 4. Трон черепов, страница 109 – Питер Бретт

– Тем больше причин оставить его в покое, – заметила Лиша. – А что еще делать? Развестись с папой и выйти за Гареда? Думаешь, инквизитор благословит такой союз? А граф? Мать-герцогиня?

Элона не нашлась с ответом, и Лиша двинулась в наступление:

– По-твоему, Гаред продолжит тебя любить, если ты будешь стоить ему титула? Ночь, тебе кажется, что он любит сейчас? Он прикасался к тебе только потому, что ты похожа на меня!

– Это не… – начала Элона.

– Так и есть, – перебила ее Лиша. – Он сам сказал. Ты была для него старой тряпкой, чтобы вытереть елдак, думая обо мне.

Элона уставилась на нее, округлив глаза, и Лиша поняла, что зашла чересчур далеко. Мать вечно подстрекала ее к худшему.

Какое-то время висело молчание, затем Элона встала и отряхнула юбки.

– Ты говоришь, что я страшная, девонька, но ты, когда захочешь, бываешь подла, как демон.

Лиша печально смотрела в окно кареты на проплывавшую мимо Лощину. Глупо, конечно, было воображать, будто она видит ее в последний раз.

В детские годы Лиши Лесорубова Лощина представляла собой городишко с населением в несколько сот человек, едва заслуживавший отметки на карте. Его дороги и постройки, знакомые до боли, стали частью Лиши, и все жители знали друг друга и по имени, и по роду занятий.

От той родины детства осталось не много: Праведный дом да несколько хижин и деревьев. Даже на них сохранились шрамы от демонов и огня.

Но на обугленных развалинах выросло графство Лощина, которому вскоре предстояло догнать – и, видимо, превзойти – Свободные города численностью населения. Меньше чем за два года сюда стянулись десятки тысяч людей, бежавших от красийского нашествия; другие прибыли с севера, откликнувшись на призыв Арлена вооружаться против подземников.

Улицы графства Лощина покрылись свежим бетуном, но Лиша знала их так же близко, как старые тропки. Она находилась рядом с Арленом, когда друг нарисовал образец великих меток, которые предстояло выстраивать все большими кругами, пока Лесорубова Лощина не станет центром меченого мира.

Может быть, Гаред прав. Может быть, Арлен и правда Избавитель.

«А ты его упустила». Даже за мили от матери Лиша не отделалась от ее голоса.

– Мы будем добираться до Энджирса не меньше недели, – сказала Джизелл. – Вы так и собираетесь на пару все это время глазеть в окно?

Лиша вздрогнула и вернулась вниманием к спутницам, Джизелл и Вике. Джизелл было нужно в ее лечебницу, в Форт Энджирс, а Вике – проведать мужа, рачителя Джону, Лишиного друга детства, который сейчас оказался под следствием у рачителей Создателя. Герцогиня дала Лише слово, что ему не причинят вреда, но Джоне было пора домой.

Еще одна тема для обсуждения с матерью-герцогиней.

Вика, как и Лиша, уже не первый час смотрела в окно и обрывала заусенцы, пока не дошла до мяса.

– Извини, – сказала Лиша. – Я унеслась мыслями за мили отсюда.

– Ага, – поддакнула Вика.

– Ну так верни их обратно, – отозвалась Джизелл. – Когда мы в последний раз спокойно сидели вместе хоть минуту, не говоря о целой неделе? Надо этим пользоваться.

– Поговорим о работе? – Лиша просветлела. Работа выводила ее из круговращения дум и позволяла сосредоточиться на чем-то помимо смутного предчувствия неотвратимого рока.

– Дойдем и до нее. Но тратить неделю на работу мне тоже неохота. Я подумала, не сыграть ли в игру.

– Что за игра? – спросила Вика.

– Мы называем ее «палка карги Бруны», – улыбнулась Джизелл.

Лиша невольно потерла тыл кисти, все еще болевшей при воспоминании о той палке. Она была достаточно толстой, чтобы при надобности опереться на нее всем весом, но легкой, и госпожа орудовала ею так же ловко, как Ахман – Копьем Каджи. Она служила дубинкой, когда приходилось расшвыривать недоумков, стоявших между Бруной и пациентами, но также и хлыстом, удар которого молнией пронзал девичью руку. Следов не оставалось, а болеть могло долго.

Бруна лупила Лишу редко и всегда за дело. Каждый случай становился уроком, проводящим границу между жизнью и смертью. Побои, как памятки, научили ее не повторять глупых поступков, напоминая о силе и ответственности той, кто носит фартук травницы. Все эти эпизоды она занесла в дневник, но хранила и в сердце.

– Как будем играть? – спросила Лиша.

– Ты начинаешь, – ответила Джизелл. – Когда Бруна ударила тебя в первый раз и что ты усвоила?

– Я смешала серый корень с семенем овары, решив этим вылечить головную боль у Меррем Мясник. – Лиша с улыбкой сложила руки и повысила голос, подражая визгу Бруны: – «Дурища! По-твоему, ослепнуть на неделю лучше, чем маяться головной болью?»

Все рассмеялись – состояние, почти чуждое Лише. И предчувствие опасности на время улетучилось.

– Я следующая! – крикнула Вика.

Караван медленно одолевал милю за милей, и Рожеру не хотелось упражняться с Кендалл и женами. Более приятные занятия его тоже не привлекали. На шее уже не первый год болталась петля висельника, но сейчас он чувствовал, как она затягивается. Он сидел и настраивал скрипку в поисках недостижимого по совершенству звучания.

«Ты никогда его не найдешь, – сказал Аррик, – но это не значит, что надо махнуть рукой».

Женщины, уловившие его расположение духа, оставили Рожера наедине с мыслями и предались игре в настольные игры да чтению Кендалл отрывков из Эведжаха. Звучал смех, и Рожер был рад его слышать, пусть и не мог разделить. О том, что ждало их в Энджирсе, не говорили. Внимание герцога привлечет даже Кендалл с ее умением очаровывать демонов. Если он начнет предъявлять ей претензии, появится очередное препятствие к отъезду.

Лощина так разрослась, что за полный день езды они едва достигли границы. Но там хоть был постоялый двор. Следующие несколько ночей придется спать в палатках – обстоятельство, никогда не заботившее Рожера. Палатка Аманвах больше напоминала шатер, а полдюжины слуг были готовы исполнить любой каприз, но ради сна Рожер обменял бы его на чулан – главное, чтобы в нем были толстые стены, не пропускающие гвалта подземников.

К прибытию королевского каравана постоялый двор выдраили, но граф удалился обедать в свои покои. Лишу не пригласили, и с точки зрения энджирсской чайной политики это сказало о многом.

Не показывался и Джасин, хотя тут удивляться не приходилось. Похоже, он избегал Рожера так же, как Рожер – его.

Была бы рада уйти и Аманвах, но этого Рожер не допустил, во всеуслышание позвав в обеденный зал Лишу, Гареда и Уонду. Он начинал понимать, в каких случаях красийские обычаи срабатывали в его пользу, ибо дживах не могли отказаться от приглашения. Сиквах захватила полкухни, помыкая персоналом и поручив служанкам-даль’тинг Аманвах прислуживать за их столом. Создатель запрещал, чтобы какая-то горничная оскорбляла ее высочество неправильными поклонами.